Мой-мой

Через несколько минут приходит мессидж – "Where was your love?". Я лихорадочно пишу ответ – "I took it with me. I thought you do not need me". Это горький упрек. Что же она ответит? "Tell me the truth!". "Okay. Should I come and do it now?". "Yes, please".

Я снова одеваюсь. Но о какой правде речь? Что я могу ей такого интересного рассказать? Я мог бы пошутить, обыгрывая английский глагол "come", имеющий одним из своих значений "кончать, получать оргазм". Однако, это может оказаться каплей, которая переполнит чашу. Она хочет чего-то серьезного. О! Я покажу ей австрийский паспорт. Время пришло. Она давно этого хотела и будет довольна.

Пия открывает мне полуголая и настороженная.

– Вот, – говорю я, – это и есть правда. Теперь ты знаешь, кто я такой.

Она жадно выхватывает у меня паспорт и начинает его внимательно листать.

– Ты – как КГБ, – замечаю я.

– Я – хуже КГБ! – радостно отвечает она.

– Ладно, идем спать. Я принес тебе голую правду, она у тебя в руках и ты даже можешь взять ее в постель…

Глава 53. ПОКУПКА СОБАКИ. ВЕЛИКАЯ АГИАСМА.

Ночью, встав в туалет, я забираю паспорт, лежащий на тумбочке, и прячу его в карман брюк. Утром меня будит Пия.

– Вставай! Надо завтракать и ехать за собакой. Пришла Лиза, ты не мог бы показать ей паспорт?

Я знаю, что Лиза пришла только затем, чтобы посмотреть мой паспорт.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Я рассказала, что у тебя там стоит "доктор". Она не верит и хочет увидеть сама.

– Да, в Австрии после провозглашения республики в 1920 году ввели закон, что вместо дворянских титулов в паспорта надо вносить академические. Поэтому, если ты магистр или доктор, это всегда стоит в паспорте и к тебе должны так обращаться во всех официальных учреждениях. Мне всегда говорят – "Херр доктор Толстой". Это нормально.

– У нас в Финляндии ничего подобного нет. Так ты покажешь Лизе паспорт?

Я сижу, пью чай и наблюдаю, как они радуются, словно дети. Пие тоже хочется посмотреть мой паспорт еще раз при дневном свете.

– Владимир, мы выезжаем через час. Звони Будилову, пусть приходит!

Я договариваюсь встретить Будилова у павильона цветов. Пия дает мне ключ Кая на широком ремешке с надписью "Sonera" – это самый крупный оператор мобильной связи в Финляндии, акции которого есть у Пии. Она рекомендует и мне их купить. За несколько лет эти акции выросли вдвое или втрое, но это не значит, что они всегда будут расти.

Ключ я вешаю на шею и так выхожу к Будилову.

– Полинку в школе заставляют купить словарь Ежикова, – говорит

Будилов, – ты не знаешь, что это такое?

– Знаю. Словарь Ежикова ей не нужен. Там нет ничего интересного.

Ежиков или, вернее – Ожигов составлял его черт знает когда, еще в 30-ые годы прошлого века. Сейчас язык меняется ежедневно. А Ежикова требуют в школе потому, что в университетах по нему учат учить детей. Школьная программа мало изменилась.

– Но что я могу поделать? У всех будут словари Ежикова, а у нее – нет.

– Между прочим, я сказал, что ты специалист по животным.

– У меня сдох вчера попугай.

– У тебя был еще попугай?

– Да.

– Знаешь, что такое койра?

– Нет.

– Койра – это собака по-фински.

К Пие приводят детей, которые тоже хотят ехать за койрой. Получается, что с нами едут три девочки и два мальчика. Девочек Пия берет с собой, а мальчиков забираем мы с Будиловым. Идем ловить машины, чтобы ехать на Кондратьевский рынок. Я не был там лет пятнадцать с тех пор, когда покупал там кошку. Раньше у меня было много животных, кошка и собака одновременно, а сейчас у меня нет на это времени. У Пии же животных не было никогда, им с братом не разрешали родители. Именно поэтому она хочет купить собаку Каю. Собака должна быть такой же маленькой, как и у маленького повара финского генерального консула. Повар ходит со своей собакой везде. Это какая-то китайская порода.

На птичьем рынке много собак. Пия идет в окружении пятерых детей и выглядит очень эффектно, как настоящая свиноматка. А я покупаю две дюжины перепелиных яиц, и мы их с Будиловым лопаем. Находим выводок мелких собак.

– Владимир, спроси, не будут ли она сильно расти? Нам не нужна большая собака.

– Нет, тетенька сказала, что они останутся маленькими.

Кай выбирает себе красивого песика с черным пятном на левом глазу, и мы возвращаемся назад.

– Знаешь, когда я в последний раз увидел Маленького Мишу, мне показалось, что он вырос, – говорю я Будилову.

– И мне это показалось. Он теперь почти такой же ростом, как и я.

Ничего не могу понять. Странно.

– После тридцати лет человек не может расти.

– Фира говорит, что может. Она медсестра. Она говорит, что у Миши много лет не было женщин, а тут вдруг, пока он занимался ремонтом, он стал трахаться направо и налево, поэтому у него пошел гормон.

– Да, что-то произошло. Как ты думаешь, а собака такой маленькой и останется?

– Если она вырастет большой, я отдам ее тебе! – вмешивается в разговор Пия.