Мой-мой

На снимке типичная дощатая лютеранская церковь, как в фильмах Бергмана и других скандинавских режиссеров. Мне сдается, что в них я видел именно эту, но это самообман, они все похожи. В церкви венчаются Пия со своим мужем, а рядом с ними стоит одетый в костюмчик совсем уже большой Кай.

– А почему Кай здесь уже такой большой? Когда же все это было?

– Это было четыре года назад. Мы долго не были женаты, у нас был уже Кай. Потом мы решили пожениться, но почти сразу же развелись.

– Значит, ты уже четыре года одна?

– Вроде этого. Вот смотри! Это я в Вильнюсе со своей подругой. Я тогда только развелась и была такой счастливой. Я могла наслаждаться свободой и спать с другими мужчинами. Представляешь, пока я была вместе с моим мужем, я была только с ним одним.

– Я верю! Когда я был женат, я тоже ни разу не изменил своей жене. А что ты делала в Вильнюсе?

– А, я работала там несколько лет в нашем посольстве. Мне так нравилось в Литве! У нас там было много друзей. Потом я развелась и уехала учиться в Лапландию, в университет. Мне хотелось завершить высшее образование, и получить степень магистра экономики.

– Но почему именно в Лапландии?

– Там маленький университет и туда было легче попасть.

– А что ты там изучала?

– Экономику и маркетинг.

– Странно, а я все это преподавал.

Фотографий много, но среди них почти совсем нет интересных. Они все какие-то скучные по своим композициям и по сюжету. Обращаю свое внимание на снимки с "Кадиллаком-олдтаймером".

– О, да, у меня был "Кадиллак", очень красивый. Но я его продала, потому что мне нужны были деньги. Нужно было учиться. Я осталась одна с Каем. А красивые машины я полюбила давно, мой первый бой-френд ездил на кабриолетте, это было так эффектно. Его папе принадлежал самый крупный в Финляндии автомобильный журнал.

– Сколько же тебе было лет, если ты говоришь, что жила с мужем с шестнадцати?

– Мне было четырнадцать.

– А это кто?

– Это моя мама. Она еще такая красивая, ей надо найти хороший мужчина.

– А что случилось с твоим папой?

– Он разбился на машине, въехал на полной скорости под грузовик.

Для нас для всех это был такой удар. Теперь моя мама живет одна. Я хочу, чтобы у нее был мужчина.

– А она хочет?

– Она не знает.

– У меня тоже есть с собой фотографии. Хочешь смотреть?

– Давай сначала гулять. Там солнце. Надо ходить, пока не привели

Кая.

Она накидывает на плечи светлую дутую курточку-пуховик, и мы идем в Таврический сад. Погода благодатна и радостна. Солнце и легкий морозец. Дети катаются на санках со склонов пруда и бугров парка, между деревьев кто-то ходит на лыжах. На большом катке вовсю катаются на коньках. В парке бурлит своя зимняя жизнь.

– Мне так хочется пить одно пиво, – застенчиво признается она.

– Давай куда-нибудь зайдем.

– Нет, лучше купить в магазине и пить на ходу. Сидеть не хочется.

Мы проходим парк насквозь, и я покупаю ей и себе по бутылке пива в магазинчике на Таврической. Рядом, в булочной-пекарне покупаю нам по пирожку с рисом. По Таврической выходим на Шпалерную и поворачиваем направо в направлении Смольного собора, сияющего в ярких солнечных лучах.

– Хочешь, дойдем туда и залезем на самый верх – там есть смотровая площадка и мы увидим город, как птицы.

– Боюсь, что нам не успеть. Скоро должна приехать Ханнели. Она будет работать у нас с завтрашнего дня в визовой секции. Первую ночь она будет спать у меня, а потом ее заберет к себе Сиркку.

– Я хотела бы купить в Петербурге квартиру, – нарушает молчание

Пия. – Знаешь, у меня нет дома. Квартира, где я живу, принадлежит министерству иностранных дел. Квартиру, в которой мы жили в Лаппенранте, продала моя мама. После смерти папы она была для нее слишком большой, и она переехала в маленькую. Теперь для меня там нет места. Купить что-нибудь в Финляндии – страшно дорого. Поэтому я могла бы купить что-нибудь здесь. Хорошо иметь какое-то свое место, где можно держать свои вещи и ни от кого не зависеть.

– Конечно, можно найти что-то очень хорошее в центре. Пока квартиры стоят недорого, надо покупать. Через пару лет ситуация может меняться. Если хочешь, я могу походить с тобой по агентствам и посмотреть подходящие варианты.

– Да. Но сначала я решила купить машину. Моя мама живет совсем рядом с границей, отсюда на машине три-четыре часа, и мы с Каем могли бы ездить туда на уик-энд. Мы уже выбрали с ним машину по каталогу. Это такая большая "Тойота"-вездеход. Я ее уже заказала. Мне должны позвонить на следующей неделе, и сказать, когда я могу забрать ее из Хельсинки.

Кая приводит Мерья. Он ночевал у нее. За ним и за ее дочкой Йенни, девочкой одного примерно возраста с Каем, вчера кто-то присматривал. Если я правильно понял – домработница Мерьи. Йенни одета в красивое платье, в ее светлые волосы вплетены бусинки. Мерья тоже выглядит сегодня неплохо. От ее вчерашнего перепоя не осталось никаких заметных следов. Настроение у нее приподнятое.

– Владимир, ты знаешь, что умеет Мерья? – спрашивает меня Пия.

– Что? – спрашиваю я.

– Сейчас увидишь! – Пия подставляет мне лоб и знаком показывает, чтобы я уперся в него своим. – Смотри мне в глаза!