Мои молодые годы

После этих слов Разумов полчаса рассказывал мне про свою беду. Я слушал внимательно, предлагая какие-то варианты, которые тут же отметались. Как друзья по несчастью, мы выпили по две кружки кофе, а потом он подписал бумаги без вопросов, только засомневался, что Дебов меня примет: обычно он работал только с руководителями. И сказал, что секретарь не пустит, а сам Дебов любит поговорить.

Эти слова сослужили мне хорошую службу.

Секретарь и слушать не стала: только директора может пропустить, да и то записаться надо. Но я не ушел, попросил разрешения посидеть: дескать, почитать бумаги надо. Время было около пяти, когда дверь открылась и вышел посетитель. Я вскочил и подбежал к двери. Секретарь даже подняться с места не успела, а я уже говорил Дебову:

– Извините, я от Потапова, из Томска.

Дебов пригласил присесть и стал говорить:

– Был я у вас в Томске! Какое красивое здание у Потапова, купеческое…

Заскочила секретарша, но Дебов попросил ее подать два чая, поскольку кофе я уже напился. Минут пятнадцать я рассказывал о Томске (благо, мог говорить о купцах часами). Остановила секретарь: прибыл на встречу директор Обнинского института. Вот тогда Дебов спросил про цель моего визита. Я подал ему бумагу. Он посмотрел и подписал, но сказал, как и Разумов, что «Союзглавприбор» не подпишет.

Я пригласил его в Томск, на том и распрощались. Вышел, извинился перед секретарем.

Две подписи за день! Тогда я не понимал, что сделал невозможное…

На следующий день радость исчезла: в «Союзглавприбор» меня не пустили даже через проходную… Что делать? Походил, подумал, сделал еще одну безуспешную попытку.

Когда я снова вернулся к зданию, было около часа дня. Смотрю: народ стал выходить на обед, идут в кафе, что неподалеку. Я стал выискивать «жертву». Кого может искать молодой человек? Естественно, замечаю двух девушек, которые зашли в кафе. Беру растворимый кофе и подсаживаюсь к ним за столик. Слово за слово, шутки, смех, потом говорю:

– Все хорошо, но вот в «Союзглавприбор» попасть не могу. Черненькая, что симпатичней, спрашивает:

– А по какому делу?

– Да заявку надо у Шестакова подписать на медоборудование.

– А заявка есть?

Я показываю заявку с подписями. Они переглянулись. Черненькая говорит:

– Можем помочь. Подходи завтра к 9:30, мы пропуск на свой отдел выпишем. Только паспортные данные нужны.

Я купил им пирожные, мы посмеялись еще над чем-то и разошлись.

Вечером я попытался в гостинице Онкоцентра доложить Потапову, но того не было.

Наутро я был в проходной. На этот раз я зашел без проблем, законно – по заявке отдела. Зашел в приемную: народа – море, все солидные дядьки, хорошо одетые. Подошел к секретарю, но получил довольно резкий отказ:

– Вас нет в списке.

Вышел в коридор, зашел к девчонкам, посидел у них немного. Походил по коридору, подумал. Решил ждать обеденного перерыва. Около часа дня народ рассосался, но секретарь еще раз мне сказала:

– Зря Вы ходите.

Вышел в коридор, стою. Вдруг выходит мужчина, которого не было в приемной. Я подхожу к нему, называюсь по имени отчеству и говорю:

– Я из Института психиатрии.

– Кто послал?

– Вартанян посоветовал.

– А почему он не позвонил?

– Не знаю. Сказал самому идти, – я говорил правду.

– Пойдем в кабинет.

Зашли. Он посмотрел заявку, вызвал какую-то даму. Та забрала заявку. Мы попили кофе.

Женщина возвращается и говорит:

– Проверила. Все верно – фонды их. Вартаняну звонила, он будет только через пару часов.

– Ну, тогда подписываем. Что ж, и Сибирь развивать надо.

Так я получил на Томский филиал много оборудования и лабораторной мебели.

Довольный, поехал в головной Институт. Потапов был там. Я ему рассказываю, а он никак понять не может, о чем речь. Потом говорит:

– Пойдем к Вартаняну, у него и расскажешь.

Заходим Вартаняну. Я вытаскиваю бумаги – серьезные бумаги с подписями.

Вартанян смотрит то на меня, то на Потапова. Потапов просит:

– Дайте посмотреть.

Посмотрел и говорит:

– Невероятно, мы зря смеялись…

И тут выясняется, что я забрал все фонды головного Института в Томский филиал. Оказывается, Вартанян был дружен с Шестаковым, и эти фонды предназначались головному Институту, но, поскольку их заявку я переписал слово в слово, то Шестаков и подумал, что головной Институт решил отдать оборудование Сибири. А Вартанян всего лишь пошутил тогда.

Теперь ему было не до шуток, потому что я стал в позу:

– Я честно сделал дело, поэтому оборудование – наше.

Потапов меня остановил:

– Ладно, мы подумаем.

Решили полюбовно: головной Институт отдал часть своего оборудования, часть нового, но большую часть нового забрал себе. Теперь наш Институт был обеспечен, оставалось только забрать электронный микроскоп «Хитачи», но это отдельная история…

А вечером Потапов вызвал меня в гостинице и долго расспрашивал, как я получал подписи, а потом хохотал. Если бы не шутка Вартаняна, то мы бы ничего в этом году не получили…

– Молодец, утер им нос. Ишь ты, над сибиряками решили шутить!