Мой муж – чудовище

Где та Кэтрин Вейтворт, которой приказывали в первую брачную ночь терпеть, а после – ни в коем случае не показывать своей страсти, равно как отвращения, нежелания? Почему она так ждала, что ее муж зайдет хоть немножечко дальше, чем он себе позволил, и почему так странно чувствовала себя от его близости?

– Не надо вам быть здесь, миледи.

Я обернулась. Джеральдина смотрела на меня в упор, как не подобало прислуге. Взгляд ее был жесткий и властный, но сейчас, при свете дня, я не рассмотрела в ее лице ничего звериного и пугающего.

– Ее не нашли? – уточнила я, дав понять, что я в курсе происходящего. – Филипп не вернулся?

– Нет, ваша милость. Я приготовила комнату… вашу и его милости. Милорд приказал мне неотлучно находиться при вас.

Я видела, что она лжет. Она смотрела слишком прямо и вызывающе, словно боялась, что я заподозрю вранье, и это была ее ошибка. Но я кивнула, притворяясь, как и все вокруг, что играю по кем-то установленным правилам.

– Милорд объяснил, почему? – спросила я.

– Да, миледи. Потому что он само зло и она с ним заодно. Берегитесь, ваша милость, я попробую вам помочь.

Глава двадцать вторая

– Кто? – оторопев, спросила я, но Джеральдина повернулась и быстро пошла по коридору, оглянувшись на меня лишь тогда, когда отошла достаточно, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Я была настроена решительно, но поняла, что тягаться с крестьянской хитростью мне не под силу.

– Кто? – повторила я, и Джеральдина виновато заулыбалась.

– Тот, кто ходит в ночи, миледи, – пояснила она тихо и отчетливо. – И она, Тьма.

Я закусила губу. Я видела, что она лжет, но не знала, как поймать ее на вранье. Простодушие, против которого бессильны все мудрецы и хитрецы мира, будь они какими угодно лордами и королями. Окажись такая крестьянка при дворе, и я не сомневалась, что пройдет пара лет, и двор падет под ее наивным натиском. Нечего противопоставить.

И мне было нечего. Я вздохнула. Мой муж вряд ли сказал именно так прислуге – Тьма и ее верные слуги всему виной, да и не стал бы вообще ничего объяснять тем, кто беспрекословно обязан исполнять его распоряжения.

Спальня лорда Вейтворта преобразилась? Скорее нет, чем да, Юфимия, а может быть, Джеральдина убрали все мои вещи, но мелочи бросились мне в глаза. Моя шкатулка – я подумала, что стоит ее проверить, – моя диадема, даже цветы, те, которые уцелели… Они завяли, их попытались немного освежить, но вид у них все равно был жалкий.

– Где милорд взял эти цветы?

– Не знаю, ваша милость, меня тогда не было здесь, но, думаю, это теплицы госпожи Виринеи, она выращивает цветы для храма и зелень на продажу круглый год. Больше взять неоткуда.

Сколько прошло времени с тех пор, как мой муж уехал? Я не видела, где и когда он переоделся, но, вероятно, у него были другие комнаты, не только спальня. Это мне полагалась одна-единственная клетка, но не ему.

– Милорд уехал?

– Не знаю, ваша милость. Я его не видела после того, как он приказал мне быть рядом с вами.

Я услышала крик – или плач, мне хотелось вытрясти из Джеральдины все что смогу, но что-то случилось, и это «что-то» было важнее, потому что могло снова все изменить.

«Или…»

Я вылетела из комнаты, охваченная ужасом, и боялась закончить кошмарную мысль. Хватит смертей, Ясные, умоляю вас, хватит… Крик стал громче, к нему прибавились голоса, Алоиза я узнала, еще Джаспер, кажется, и кто-то знакомый, кто-то из тех крестьян, кто мне уже попадался…

– Успокойте же ее! Да успокойте же! Принесите воды и вылейте на нее!

На кухне бывает много разных моментов, которые требуют быстрой реакции. Что говорить, я сама не единожды тушила горящее масло, но Алоиз удивил меня. Главное, что я поняла – происходящее не касается моего мужа.

– Пустите меня! Да пустите же! Не останусь здесь больше, пустите меня!

– Юфимия! – крикнула я и осеклась. Не пристало так повышать голос леди, но никто не заметил, как низко я пала. Джеральдина подбежала к Юфимии и, коротко размахнувшись, влепила ей пощечину.

Юфимия вскрикнула и затихла, обводя всех по очереди мутным взглядом. Из глаз ее текли слезы.

– Все, не нужна уже вода, только за смертью посылать, – отмахнулся Алоиз, повернулся ко мне и учтиво склонил голову. – Ваша милость, мы не можем найти формовочную ложку, что с вашими колбасками делать?

Он не вмешивался в процесс, но по ингредиентам, разумеется, понял, что мне потребуется.

– Я никогда не пользовалась ничем, кроме рук и ножа, – сказала я, и это было правдой. По сути, я призналась в том, что до замужества была позорно бедна, но это сейчас волновало меня куда меньше. – Что произошло, Юфимия?

– Не могу больше здесь оставаться, ваша милость. Как на снегу нет следов, плохой признак, но хороший, что он ее нашел, – проговорила Юфимия, смотря в пол. – Ясные милосердны.

Все затихли. Я топнула ногой. Все загадывают проклятые загадки.

– Кого нашел, Юфимия? О чем ты?