Мой муж – чудовище

Поведение, недостойное леди. Крики, рукоприкладство, проявление воли. Но я была леди-рыцарем перед теми, кто не знал, где мой муж. Леди Вивиан Берд и леди Имоджен Кларк держали свои земли железной рукой, и я с неизвестно откуда взявшейся силой спихнула Юфимию на пол, а Томас только молча подвинулся в сторону.

– Вы все заодно, – сказала я, опять запустив пальцы в патлы Юфимии. – Ты, Филипп, Чарли, кто еще? Джеральдина? Джаспер? – Я бросила на Томаса полный презрения взгляд. – Мерзкие отродья. Подлая чернь. Польстились на подати?

Томас хотел помочь мне бежать. Что-то не сложилось, или то, что он сделал, было не просто так.

– Ты зачинщица?

Я понимала, что, если она опомнится, если Томас решит вмешаться, мне несдобровать. Меня изобьют, смертельно ранят и вышвырнут на мороз. Но я знала, что терять мне уже нечего.

– Если бы, – Юфимия скрипнула зубами – я тянула ее за волосы, она находилась ниже меня, на уровне моих дрожащих колен, что давало надежду – ей сложно сопротивляться. – Филипп все придумал. Из-за этих податей. Выдумал зверя. А я говорила, что хватило бы пятен в доме. Теперь вот полиция. И королевская армия.

Армия, которой нет до сих пор. Потому что началась вьюга, потому что Филипп еще тогда знал, что военные не успеют. То, на что так рассчитывал майор – или нет, или это тоже уловка. Филипп сказал прислуге, что на крестьянина напал оборотень, ему было важно запугать всех, и ему, бывшему охотнику, поверила даже Летисия, знавшая его всего несколько дней. А полиция? А майор? Они могли поддержать эту выдумку, если она оказалась им выгодна.

Вполне возможно, что лорд Вейтворт сразу получил от майора иную информацию. Например, что все это – инсценировка. В числе подозреваемых могла быть и я, ведь мой муж боялся меня.

– Полиция, – кивнула я, немного отпустила Юфимию и дернула снова ее за волосы. – Кто убедил лорда Вейтворта отправить меня в село? Кто?

– Да никто, сам он! Перепугался за вас! Какое сокровище! Выпустили бы меня, ваша милость, – осклабилась Юфимия, – все равно живой отсюда не выйдете.

– Нет, – ухмыльнулась я. Мне было все еще страшно, но власть пьянила. Вот что опасно. Власть. У меня было чувство, что движением рук я могу раздробить на сотни тысяч камней горы и мановением пальца разогнать облака. – Что было дальше? Почему погибла Летисия?

– Была бы другая вместо нее, а то и вы, если бы вы тогда вышли. Главное, чтобы поверили в этого зверя.

Нет, она не облегчала сердце признанием. Она не каялась, не искупала вину. Она не запугивала меня, она подчинялась, и от осознания собственного могущества, от запаха крови и пороха незнакомый дурман кружил мою голову.

Я обязана остановиться. Мы уже на краю самой Тьмы, Юфимия тащит меня за собой туда, откуда возврата не будет. Мне нужно столкнуть ее и спастись, иначе никак.

– Рану ей нанесли – чем? Формовочной лопаткой для колбасок? – Я отпускала волосы Юфимии, когда задавала вопрос, и тянула вверх, выбивая ответ. – И тому крестьянину тоже?

– Больно уж она для таких дел хороша.

– Мразь, – выплюнула я и с ненавистью тряхнула голову Юфимии. Мы скоро приедем, это не будет длиться вечно. За каретой наверняка пустилась погоня – не может быть, чтобы в той стычке погибли все до единого, я не хотела об этом думать. Выстрелов было мало, но запах крови силен. – Второй убийца погиб там, в лесу? Филипп убил его в ту ночь?

– Откуда я знаю! – Юфимия закатила глаза. – Не знаю я, сколько их было! Меня этот поганец подбил уже после того, как ваша Летисия отошла в чертоги.

Если бы она сказала что-то иное, то, что могло унизить Летисию, оскорбить ее смерть, я прикончила бы эту лживую гадину своими руками.

– Как погибла Летисия? Говори!

– Знать не знаю, – поспешно ответила Юфимия, но я ей поверила. Возможно, то, о чем догадалась я, и было истиной. – Я-то видела, что она в горячке, так понятно же, от чего. Ночной огонь, скверная штука… – Юфимия хрипло засмеялась. Удивительная она, не может исключать, что для нее это все кончится хуже, чем для меня. – Филипп еще раньше заходил в сараи, так тогда я не видела, чем он там в дерьме-то рылся.

Ночной огонь. Сепсис. Заражение крови. Они убили Летисию хладнокровно, обдуманно, лишь потому, что им нужно было кого-то убить. Волосы под пальцами ослабели – я не ослабила хватку, я выдрала у Юфимии целый клок, но она почему-то терпела.

Филипп заранее испачкал лопатку в скотных сараях. Опаснее для любых ран, чем протухшее мясо, только испражнения, ему ли, охотнику, это не знать.

– Ты все поняла в ту ночь, когда Летисия умирала, – глухо проговорила я. – Она не звала, она называла. Называла имя убийцы. Так? Говори!

И Юфимия внезапно заплакала. Она будто обмякла, напряжение из ее тела ушло. И если бы я не была уже научена опытом, я отпустила бы ее волосы – но нет, именно мои главенство и превосходство давали мне шанс.

– Я сказала ему, ваша милость. Тогда, у постели ее, и сказала, что знаю, кто все затеял. Что оборотня никакого нет. Что Летисия ваша всю ночь твердила, кто ей рану нанес. Там еще, в лесу. И про то, что в сарай он заходил, припомнила. Филипп заходил, я ему и сказала…