Мой муж — Господин

Полосатик проявлял ко мне симпатию. С кошачьей грацией он запрыгнул на диван возле меня и испытующе ударил лапкой мои колени.

— Он альфа, — сказал Бен. — Если ты веришь в такие вещи.

— Конечно, он выглядит, как настоящий убийца, — я гладила шею Гарри, когда он свернулся калачиком на моих коленях, удовлетворенно мурлыкая.

— Он знает, какие битвы выбирать. Нет смысла драться с существом, которое дает тебе бесконечное количество еды и тепла, — усмехался Бен. — Коты, с другой стороны, соперники.

Я оглядела комнату.

— Поэтому другие подозрительно отсутствуют?

— Рано или поздно, ты с ними встретишься, — сказал он. — У Карла и Лиззи слабый характер.

Смеясь, я глажу вибрирующую грудную клетку Гарри.

— Ты звучишь, как сумасшедшая кошатница. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Видишь, ты должна спасти меня от этого, пока я не зашел слишком далеко. — Очевидно, он шутил, но в его голосе действительно были нотки отчаяния. Казалось, он так устал от одиночества, что ему не терпелось просто поиграть в семейную жизнь, пусть и не по-настоящему.

— Что думаешь, Гарри? — Я посмотрела вниз на кота, ища совета. Он сонно посмотрел на меня. При определенном освещении его зеленые глаза были практически такого же оттенка, что и у его владельца. — Хочешь узнать меня получше в скором времени?

Бен приподнял бровь.

— Ты просишь совета у кота?

— Ужас. — Очевидно, я все еще была способна краснеть. — Я не это имела ввиду, и ты знаешь.

— Он не очень хороший советчик, — Бен изучающе посмотрел на меня, выражение его лица снова стало серьезным. — Значит, я могу получить условное «да»?

Я вздохнула.

— Хорошо. Да. В тысячный раз, условное «да».

— Фантастически. — Он усмехнулся, собирая карты. — Поздравительное рукопожатие?

— Конечно, почему бы нет. — Я ожидала, что весь вес моего решения обрушится на меня, но я чувствовала себя абсолютно спокойно. Может, это был хороший знак. Или, возможно, это был знак надвигающегося безумия. Я не могла быть точно уверенной в этом.

— Ты не думаешь, что это будет выглядеть немного подозрительно? — Я прикусила губу, глядя на него. — Мы знаем друг друга в общей сложности, сколько, около шести недель?

Он пожал плечами.

— Что здесь подозрительного? У меня есть деньги, ты — секс на палочке, не думаю, что кто-то задастся вопросом, почему мы вместе.

Я бы вся стала ярко-красной, если бы у меня все еще была способность смущаться. Как бы там ни было, я просто таращилась на него.

Бен невинно моргнул.

— Что? Это такое выражение.

— Да, и не такое, которое обычно говорят в лицо женщине, — я выдавила слабый смешок. — Даже если это очевидная ложь.

Мешая колоду карт, он поднял голову достаточно, чтобы посмотреть на меня исподлобья.

— Перестань. Научись принимать чертовы комплименты.

В этот раз я рассмеялась по-настоящему.

— Не хочу тебя расстраивать, но это не совсем комплимент.

— Что, это теперь оскорбление? Я действительно отстал от современного сленга. О времена, о нравы! — Он сделал драматический жест и передал мне мою первую карту. Мне казалось, что мои глаза на самом деле вывалятся, если я еще хоть раз закачу их, поэтому я просто взяла ее и откинулась на стуле.

— Обычно, да, женщинам не нравится, когда их называют предметами, — я взяла следующие две карты, ухмыляясь ему. — Это может стать для тебя шоком, но это так.

— Секс — не предмет, — запротестовал он. — Это понятие.

— Вполне определенно, что палочка — это предмет.

— Да, но я сказал, что ты на палочке, а не ты — палочка, — он забрал свои карты. — Не могу поверить, что мы все еще говорим об этом.

— На палочке? Как жареный поросенок? — Я тут же поняла, что сказала, и моя способность смущаться вернулась. Он усмехнулся мне.

— Я оставлю это, — сказал он. — Потому что я джентльмен.

Я бросила в него своими картами.

* * *

Прошло всего четыре часа, и я не хотела уходить.

Как это произошло, я не могла понять. Просто смотрела на часы с растущим чувством беспокойства, наблюдая, как истекает время, зная, что, как только мою улицу откроют, больше не будет причины оставаться тут. Я должна была хотеть убежать, спрятаться в какой-то тихий уголок и разобраться в мыслях. Начать распутывать этот комок, в который я втянула себя. Но в тот момент не было ничего менее привлекательного.

Это ощущалось так, словно у меня сносило голову от адреналина, когда я была с ним. Я все время хотела его следующего движения, следующего слова — какая-то часть меня, затаив дыхание в предвкушении, отталкивала поток раздражения, сопровождающего это желание.

За последние несколько часов он медленно преображался. Шаг за шагом, он срывал с себя рабочую оболочку — его пиджак теперь висел на двери, галстук был перекинут через спинку стула. Он расстегнул свои запонки — да, запонки — таким легким, и все же безошибочно мужским движением, за которым я не могла не наблюдать. Он, казалось бы, не заметил, или, думаю, ему просто было непривычно носить запонки в обычный, среднестатистический вечер буднего дня. Затем, он закатал рукава до локтей.

О боженьки.