Мой муж – Николай II. Дарите любовь…

Холодно, пасмурно и ветрено. Собираемся на концерт в Большой дворец и перед тем хотим немного покататься. Ждем прибытия поездов. Мы привыкли к работе в большом доме, где много раненых, и это будет гораздо удобнее, так как ближе от нас. Фредерикс не мог прийти к завтраку, так как не совсем здоров. Бенкендорф тоже все еще болен. Я рада, что тебе нравится милый старый Максимович.

Теперь, ангел мой, мой голубчик, осыпаю тебя пламенными поцелуями и остаюсь твоей верной старой

Солнышко.

Анины сласти будут готовы только завтра, она просит извинить ее.

Царское Село. 24 июля 1916 г.

Мой любимый, милый!

От всей души благодарю тебя за твое чудное письмо. Поезд (я одурела), привезший преимущественно гвардейских офицеров и солдат, прибыл сегодня, и мы обошли его, там было также 2 моряка – некоторые остались здесь, других отправили в город. Несчастные супруги Веревкины (бывш. Киевск. губерн. – Преобр.) приехали встретить тело своего сына. После богослужения в лазарете мы делали там перевязки без докторов, так как все они были заняты оперированием одной дамы в верхнем этаже.

Наконец дивная погода! Это наш Друг привез ее нам, Он сегодня приехал в город, и я жажду увидеть Его до нашего отъезда.

А думается мне, более чем огорчена тем, что я на этот раз не беру ее с собой, хотя она этого и не выражает словами. Но Он приехал, больная Аля лежит у нее, да и на этот раз в этом нет необходимости. Она вне себя, как мне кажется, оттого, что я по вечерам часто бываю в лазарете, но, право же, у нее больная сестра, нуждающаяся в ее присутствии, а я там забываю свое одиночество, свое горе, они всех нас согревают.

Граббе едет с нами, я в восторге от этого, так как Настенька и Ресин – очень скучные спутники.

Ангел милый, прощай. Бог да благословит и сохранит тебя!

Навеки преданная и безгранично любящая тебя

твоя старая

Женушка.

Тысяча поцелуев. Беккер ожидается в пути – ужасная досада!

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

24 июля 1916 г.

Моя бесценная!

Сердечно благодарю за дорогое письмо. Воображаю, как ты занята и как тебя изводят все эти приемы и выезды. Бедное Солнышко! Здесь ты, может быть, немного отдохнешь, если я не буду приставать к тебе с поездками туда и сюда.

Сандро здесь на 2 дня. Он много рассказывает про мама, Ксению, которая приехала туда на 2 недели, и про Ольгу. Бэби, слава богу, совсем здоров; спал он хорошо, а сейчас встает – 2 часа 30 мин. Федоров не позволяет ему еще выходить, чтоб он не слишком возился. Но к нему придут двое его маленьких товарищей, и они будут спокойно играть в комнатах.

Погода поправилась, солнце ярко светит. Душка, это будет мое последнее письмо, так как ты теперь приезжаешь.

Да сохранит тебя Господь в пути!

В мыслях и молитвах всегда с тобой!

Твой, моя возлюбленная женушка, навеки старый

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

25 июля 1916 г.

Мой дорогой, любимый муженек!

Погода непостоянная – то светит ярко солнце, то снова набегают темные тучи. Я остаюсь пока в постели, так как у меня сильно расширено сердце, я чувствовала это все эти дни – слишком переутомлялась, а потому сегодня весь день буду отдыхать и только вечером пойду к Ане, чтоб повидать нашего Друга. Он находит, что, во избежание больших потерь, не следует так упорно наступать, надо быть терпеливым, не форсируя событий, так как в конечном счете победа будет на нашей стороне; можно бешено наступать и в 2 месяца закончить войну, но тогда придется пожертвовать тысячами жизней, а при большей терпеливости будет та же победа, зато прольется значительно меньше крови.

Я беру Боткина с собой, так как он неохотно отпустил бы меня сейчас одну перед Б., мне обычно бывает хуже; кроме того, я эти дни сильно волновалась по поводу назначения Макарова, по поводу Польши и т. д. Бесконечно тебе благодарна за твое дорогое письмо – я тоже пишу тебе в последний раз. А. ходит с вытянутым лицом и очень придирчива – ее раздражает лазарет, потому что я часто провожу там вечера (это мой отдых после деловых разговоров – является потребность видеть новые лица, когда сердце преисполнено тревоги и тоски, ужасно, ужасно грустно без вас обоих, а она, бедняжка, меня никогда не веселит). Я предпочитаю не говорить об отсутствующих, не вспоминать о прошлом и не оплакивать того, что непоправимо – наши вкусы обычно расходятся, – когда ее друг сердца кара им был здесь и услаждал ее, она была прекрасно настроена. Но мы живем мирно, только теперь, когда я не беру ее с собой, она, по-видимому, очень обижена, она забывает, что у нее больная сестра в доме и что Гр. здесь.

Вот и дождь пошел. Дай бог, чтоб мы через 2 дня были вместе!

1000 поцелуев и благословений шлет тебе твоя тоскующая старая

Женушка.

Мы ведь будем завтракать в поезде? И если у меня будет болеть сердце, ведь мне можно будет и обедать дома, правда?

Поезд. 3 августа 1916 г.

Ангел мой любимый!