Мой муж – Николай II. Дарите любовь…

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

31 октября 1916 г.

Мой любимый!

Серая, дождливая, унылая погода, я опять почти не спала, пора бы выглянуть солнышку. Все мои мысли с тобой.

Вчера был прекрасный концерт: у Кузнецовой прелестный голос, и она великолепно исполнила испанские танцы. Лерского я слышала впервые и вспоминала тебя. Протопопов просил, чтоб я приняла его по «очень нужному делу», после приема его закончу это письмо. Затем надо принять множество дам, попозже Шаховского и В. П. Шнейдер – ни минуты свободной.

Дорогой мой, наш Друг просит тебя непременно приостановить дело Сухомлинова, а то Гучков и другие собираются сделать гнусные заявления, поэтому спешно протелеграфируй Шт. Я думаю, что это прежде всего его касается? Телеграфируй следующее: «Ознакомившись с данными предварительного следствия по делу бывшего военного министра ген. Сухомлинова, нахожу, что нет решительно никаких оснований для обвинения, а посему дело прекратить». Это должно быть сделано до того, как Дума соберется завтра днем.

Я чувствую, что поступаю жестоко, терзая тебя, мой нежный, терпеливый ангел, но я всецело полагаюсь на нашего Друга, который думает исключительно о тебе, о Бэби и о России; благодаря Его руководству, мы перенесем эти тяжелые времена. Это будет жестокая борьба, но Божий человек находится вблизи, чтобы благополучно провести твой челн через рифы, а маленькое Солнышко стоит, подобно скале, позади тебя, твердая и непоколебимая, с решимостью, верностью и любовью, готовая к борьбе за своих любимых и за нашу страну.

Полчасика покатаюсь в автомобиле, чтоб освежить голову перед приемом Протоп. Бог поможет ради моего дорогого.

Посылаю тебе одну бумагу относительно контрразведки Алекс., потому что эти люди мешаются в дела, совершенно их не касающиеся, этому надо положить конец, я позабыла отослать тебе ее раньше.

Затем относительно Рубинштейна – этот человек при смерти. Протелеграфируй или же прикажи Алекс. немедленно телеграфировать Рузскому о переводе Руб. из Пскова в ведение Министра Внутр. Дел (лучше ты сам телеграфируй, тогда он сразу все сделает). Нет времени, чтоб написать тебе о нашем разговоре, тороплюсь отправить письмо. Им удалось удержать Думу от опубликования их дурацкой декларации.

Целую много раз и благодарю за неожиданное милое письмо. Благословляю и целую тебя без конца.

Твоя старая

Женушка.

1 ноября 1916 г.

Мой любимый, дорогой!

Горячо благодарю тебя за твое милое, длинное письмо с подробностями относительно твоего пребывания в Киеве. Я рада, что ты провел несколько уютных вечеров с дорогой матушкой и что тебе удалось так много сделать. Холодность Михень – это уж превышает всякую меру, я надеюсь, что ты тоже был сух, хотя я сомневаюсь, чтоб тебе удалось быть иным, не милым и вежливым.

Итак Ольга выходит замуж в субботу – где будет венчание? В какое имение она собирается ехать?

Это гораздо лучше, что дорогая матушка остается в Киеве, где более мягкий климат, где она может жить более согласно своим вкусам и слышать меньше сплетен. Я очень огорчена тем, что пришлось послать тебе эту телеграмму, зашифрованную Протопоп., но все министры так нервничали из-за Думы и тревожились, что в случае, если бы сегодня было опубликовано его назначение, то поднялся бы страшный скандал в Думе, его не приняли бы, и тогда Шт. пришлось бы распустить Думу. Тогда как если несколько отложить, то будет легче распустить Думу. Я была несогласна с этой бумагой и знала, что наш Друг тоже будет против, а потому послала Пр. к Нему, чтоб они вместе обсудили это дело. Наш Друг говорит, что это ошибка министров, потому что они бездействовали все эти дни. Представь себе, Бобр. до сих пор не сменил своего помощника, тогда как в бумаге, представленной тебе Прот., было написано, чтоб он это сделал. Теперь я просила Шт., чтоб он от своего имени приказал это исполнить. Они плохи, сотрудники Бобр., и сочувствуют левым партиям. Я вчера совершенно одурела от многочисленных посетителей. Я была несогласна с Шаховским, он настроен против Прот. (jalousie de metier). Затем еще В. П. Шнейдер в течение 1,5 часов и 3 дамы.

Опять не могла уснуть дополовины шестого и то уснула ненадолго. В 3 жду Аню, а потому не запечатаю своего письма до ее прихода – быть может, ей понадобится передать тебе что-нибудь. Мои 3 уютных вечера в лазарете кончились.

Какие у тебя сведения относительно того, что случилось в Балт. Порту? Шаховской сказал мне, что в Совете Министров Трепов обошелся чрезвычайно грубо с Григоровичем по поводу несчастья в Архангельске и что он позволил себе очень резкие, неджентльменские выражения. Действительно, их следует встряхнуть и наставить на путь истины.