Мой муж Одиссей Лаэртид

Линейное письмо Б давно дешифровано совместными усилиями английских исследователей М. Вентриса и Дж. Чедвика, и перевод табличек на современные языки не представляет особой проблемы для ученых. Однако специалисты, изучавшие находку, столкнулись с затруднениями другого плана. Дело в том, что почти все ранее найденные таблички крито-микенской эпохи (а их, как мы уже говорили, около шести тысяч) представляют собой хозяйственные заметки — опись содержимого подвалов, сообщение о количестве продуктов, животных, а иногда и людей, использованных при жертвоприношениях, списки рабов, занятых на тех или иных работах. Порой среди этих документов встречается деловая переписка. Но ни одна из тысяч табличек, найденных до настоящего дня, не содержала даже намека на художественную прозу или дневниковые записи. Что же касается итакийских табличек, то их содержание совершенно недвусмысленно представляет собой попытку создать литературное произведение в жанре психологического или, возможно, автобиографического романа (если этот громкий термин применим к неумелому произведению древнего автора). И это вызывает в научном мире серьезные сомнения по поводу датировки всего архива.

Большинство специалистов сходятся в том, что тексты итакийских табличек, если судить только по их содержанию, не могли быть созданы ранее VIII века до н.э. — века Гомера и Гесиода. Более того, если учесть глубокий (для своей эпохи) психологизм записок и принимая во внимание, что «Дворец Одиссея» был обитаем еще в римское время, таблички вернее было бы отнести к периоду расцвета латинской литературы, эпохе Апулея, Сенеки, Петрония и особенно Овидия с его «Героидами» — писателей, творениями которых автор записок, возможно, пытался по мере сил вдохновляться в своей работе. Но в период после нашествия дорийцев никто не использовал линейное письмо Б, и, даже если мы заподозрим мистификацию, следует понимать, что ни один самый образованный человек римского времени (и тем более позднейших эпох) не мог быть знаком с этой давно забытой письменностью. Таким образом, таблички представляют дополнительный интерес для грядущих ученых, которым, возможно, удастся разрешить их загадку.

Одними из факторов, наводящих на мысль о мистификации новейшего времени, считаются некоторые места в исследуемом тексте, которые при известной фантазии можно принять за реминисценции из текстов гораздо более поздних эпох, — в частности, сравнение человека с мыслящим тростником, сделанное автором табличек почти за три тысячи лет до Паскаля. Впрочем, эта точка зрения представляется достаточно безосновательной, ведь мысли людей во все времена развиваются по одним и тем же законам. Таких реминисценций в настоящем тексте немало, но переводчик не счел возможным фиксировать на них внимание, поскольку они и так заметны (иногда чересчур заметны) вдумчивому читателю и должны лишний раз утвердить его во мнении, что нет ничего нового под солнцем.

Еще один сложный вопрос, который встал перед исследователями, — в каком порядке должны располагаться таблички. Каждая из них представляет собой плоский кусочек глины величиной не более ладони. Нумерация на них отсутствует, и последовательность текстов (а значит, и описанных событий) далеко не всегда представляется однозначной. В английском издании таблички расположены в том порядке, в каком они идут в полевой археологической описи и который явно не соответствует ни логике событий, ни замыслу автора.

Инициатор настоящего издания (Олег Ивик^[2]) взял на себя смелость не только перевести текст табличек с английского языка на русский, но и расположить их в порядке, каковой ему представляется наиболее логичным. Возможно, в этом есть некоторая доля субъективности, но издание наше предназначено не для специалистов (те познакомятся с табличками в оригинале — их публикация уже готовится в Институте востоковедения Национального университета в Чикаго), а для широкого круга читателей. По этой же причине Олег Ивик позволил себе объединить некоторые таблички в крупные блоки, наподобие глав, чтобы придать тексту более привычный для европейского читателя вид.

Помимо табличек, носящих, так сказать, «литературный» характер, в архиве встречаются, хотя и крайне редко (всего дважды), хозяйственные записи, сделанные той же рукой и выдержанные строго в традициях крито-микенской эпохи.

С точки зрения издателя настоящей книги, это служит веским доказательством подлинности всего архива документов и принадлежности его началу XII века до н.э. Олег Ивик счел возможным вклинить эти таблички в текст достаточно произвольно, там, где, по его мнению, читателю стоит на несколько мгновений отвлечься от последовательного повествования. Разбиение табличек по корзинам сохранено без изменений.