Мой муж Одиссей Лаэртид

Несколько дней я провела в непрерывной тревоге. Казалось, весь мир вокруг разделяет мою тоску. Весна, которая уже давно простерла свои крылья над Итакой, куда-то отступила. Задул холодный Борей, по ночам на землю падал иней, и я, не в силах заснуть, бродила по двору, закутавшись в меховой плащ и прислушиваясь: не раздадутся ли за воротами знакомые шаги...

Лаэрт тоже откуда-то узнал об исчезновении внука и окончательно затосковал. Он перестал есть и пить, забросил работы по саду и проводил свои дни в слезах и жалобах...

Только сегодня я узнала, что все закончилось благополучно: во дворец пришел посыльный от спутников моего сына и сказал, что их корабль возвратился на Итаку. В это же время появился Евмей и сообщил, что Телемах жив и здоров и находится в его хижине. Я немедленно послала рабыню успокоить Лаэрта.

...Я решила писать правду и только правду. И как бы страшно ни было мне об этом писать... Дело в том, что я очень волновалась за Телемаха. Но когда я узнала, что он вернулся на Итаку, я ощутила мгновенное разочарование, в котором сама себе не сразу смогла признаться. Я вдруг поняла, что его смерть развязала бы меня... Что ждет его самого в будущем? Усугубляющееся безумие? Презрение и страх окружающих? Мне кажется, что скоро он не остановится перед преступлением... И это будет не смелое и дерзкое убийство, а что-то темное, страшное, ползучее — как будто змея неслышно вползает в спальню или яд сочится по стенке кубка... Каков бы ни был Одиссей, о нем поют аэды. Что споют они о его сыне? Я не хочу, чтобы мой ребенок оставил о себе такую память, как Ликаон или Тантал^[29]. Но желать его смерти я тоже не могу — это слишком страшно...

За что боги послали мне весь этот ужас?

Телемах провел ночь у Евмея и сегодня утром пришел во дворец. Я выбежала ему навстречу. Сбежались и рабыни — они искренне обрадовались, что он жив, обнимали и целовали его. Я растрогалась — кто бы мог подумать, что все так волновались за моего сына.

Потом Телемах отправился в город — выяснилось, что по пути из Пилоса он принял на корабль некоего Феоклимена, сына Полифейда из Арголиды. Феоклимен убил у себя на родине знатного мужа и вынужден был бежать от погони. В Пилосе он обратился к Телемаху за помощью и тот охотно взял его на корабль и пригласил во дворец в качестве гостя. Отправляясь к Евмею, Телемах на время пристроил убийцу у своего спутника Пирея, а теперь намеревался привести его в наш дом, чтобы вместе пировать и вручить ему подарки... Я пыталась узнать у сына, за что Феоклимен убил соотечественника, но Телемаху это было неизвестно.

Вскоре Телемах и его гость появились во дворце. Рабыни искупали их, умастили, и они уселись пировать в мегароне — Телемаху явно нравилось выступать в непривычной роли хозяина дома. Я уселась неподалеку с пряжей — мне хотелось расспросить сына о его путешествии.

Телемах рассказал, что сначала корабль доставил его в песчаный Пилос, где правит Нестор, сын Нелея. Старик принял гостя как родного сына, но ничего не смог поведать ему о судьбе отца и посоветовал отправиться в Спарту к Менелаю, который недавно вернулся домой из долгого странствия по Египту. Нестор дал Телемаху колесницу и своего сына Писистрата в попутчики. В Спарте Телемах впервые увидел Елену, которая приходится ему двоюродной теткой. Во дворце Менелая юноши застали двойную свадьбу — царь женил внебрачного сына на местной уроженке, а дочь Гермиону отправлял к Неоптолему, как обещал ему еще под Троей.

Меня расстроило это известие. Я вспомнила об Андромахе и о том, как пренебрежительно отозвался о ней Неоптолем, когда я спросила, не супруга ли она ему... Как сложится ее судьба теперь, когда во дворце появится законная жена? Что будет с ее сыном Молоссом — ведь Гермиона может не потерпеть в своем доме пасынка...

По словам Менелая, он вернулся в Спарту совсем недавно. После долгих странствий его корабли застряли на острове Фарос, в одном дне пути от Египта. Двадцать дней мореходы ждали попутного ветра, и тогда их пожалела богиня Эйдофея, дочь вещего морского старца Протея. Она посоветовала Менелаю выбрать себе трех помощников, спрятаться на берегу, укрывшись тюленьими шкурами, и напасть на ее отца, когда он выйдет из воды. Богиня предупредила, что старец может обращаться в огонь, воду и хищных зверей, но ахейцам надлежало не пугаться и крепко держать его. Менелай и его спутники исполнили все указания Эйдофеи, и когда Протей был смирён, он ответил на вопросы царя. Старец объяснил, что попутного ветра боги не посылают ахейцам за то, что они, отплывая из Египта, не свершили положенных жертвоприношений, — теперь им надлежало вернуться и загладить свою вину. Кроме того, Протей рассказал Менелаю о том, какая судьба постигла некоторых ахейских царей, воевавших под Троей. Упомянул он и Одиссея Лаэртида — по словам вещего старца, Одиссей живет на острове у нимфы Калипсо, которая не отпускает его на родину.