Мой муж Одиссей Лаэртид

Гермес покровительствует пастухам и путникам, но прежде всего он помогает лжецам и ворам. Пастухом Автолик не стал, путешествовать же ему пришлось немало, но известность он получил как вор и клятвопреступник. Гермес позволил сыну лгать и при этом клясться его именем. Он наделил Автолика даром менять облик украденных предметов, чтобы хозяин не мог их опознать: превращать черные вещи в белые, а рогатых животных в безрогих и наоборот. Автолик часто воровал скот. Однажды он украл большое стадо у Еврита, царя Евбеи, и сделал так, что заподозрили не его, а Геракла. Он и у Сизифа постоянно уводил стада — они были почти соседями. Но тот в конце концов сумел разоблачить вора: пометил копыта своих быков и по этим следам сумел найти животных на землях Автолика...

Неудивительно, что никто из царей и героев не хотел отдавать дочерей за вора и клятвопреступника, хотя бы он и приходился сыном олимпийскому богу. В результате Автолик женился на незнатной девушке Амфитее. Царства он унаследовать не мог ни от отца, ни от тестя и жил в своем имении в окрестностях Парнаса. У него было несколько сыновей и дочь Антиклея.

Каким образом этот проходимец, уже будучи пожилым человеком, попал в аргонавты, для меня до сих пор загадка. Но он стал спутником Ясона и сопровождал его в Колхиду на знаменитом «Арго». На корабле он сошелся с Лаэртом, будущим царем Итаки, и уговорил его жениться на своей дочери. Плодом этого брака и стал Одиссей.

Антиклея унаследовала от отца любовь к небылицам, но была слишком проста, чтобы извлекать из этого пользу. Мне кажется, она сама верила в то, что придумывала. Лаэрта она держала в подчинении, но не знала, чего от него требовать, кроме мелких домашних уступок. Иногда она накидывалась на него с бранью, обвиняя в ею же выдуманных грехах, и он, очень довольный этим, исчезал из дома — отправлялся к кому-нибудь из друзей и пировал там по нескольку дней. Царь из него был, прямо скажем, неважный, и, когда Одиссей подрос и Антиклея предложила передать власть сыну, Лаэрт только обрадовался.

С тех пор он все чаще стал надолго уходить в сад, отстоявший довольно далеко от дворца. Там был выстроен небольшой домик — в нем жили рабы, смотревшие за деревьями. Лаэрт устроил себе отдельную комнатку, сам охотно возился с виноградом и саженцами, а по вечерам выпивал с садовниками. Антиклея сердилась, ворчала и даже скандалила, но ничего не могла поделать. Тогда она распустила слух, что старик не в своем уме — это казалось ей менее обидным, чем быть попросту брошенной. Одиссей в глубине души считал, что все это совершенно неприлично, но спорить не решался: он был воспитан в строгих правилах и никогда бы не посмел упрекать отца или опровергать слова матери. Впрочем, пока Одиссей еще жил на Итаке, отлучки Лаэрта носили временный характер — только после ухода сына на войну он окончательно переселился в сад. Единственное, что смогла сделать Антиклея, — отправить туда же Долия с семейством (это — рабы, которых отец прислал на Итаку в качестве моего приданого). Долий — человек почтенный и трезвенный, сыновья его послушны и трудолюбивы, а жена слывет хорошей хозяйкой. Антиклея велела им присматривать за мужем, а рабыня должна стряпать ему и обстирывать его.

Одиссей был единственным сыном у Лаэрта, как и Лаэрт у Аркесия. Антиклея родила еще нескольких дочерей, но к тому времени, когда я переехала на Итаку, все они давно уже были замужем и жили на близлежащих островах.

Имя свое Одиссей получил от Автолика: тот очень хотел иметь внука и, когда Антиклея родила, немедленно приплыл на Итаку. Знаменитый вор принял младенца из рук кормилицы Евриклеи, которая сказала ему: «Ты, господин, должен сам назвать ребенка, ведь ты так молился о нем...»

Евриклея намекала, что Автолик может дать внуку имя Полиарет — Намоленный. Но вредный дед захотел сделать по-своему и увековечил себя довольно оригинальным способом. Он заявил, что сам он за свои воровские проделки ненавистен множеству мужей и жен по всей Ойкумене, пусть же и внук его носит имя Одиссей — Ненавистный. Лаэрт и Антиклея не пришли в восторг от такого решения, но Автолик опередил их возражения и пообещал, что сделает внуку богатые подарки к совершеннолетию. После этого родители не рискнули спорить, и ребенок был назван Одиссеем...

Мне хочется верить, что имя не оказало влияния на его судьбу. Одиссей унаследовал от деда его хитроумие, и у кого-то это и впрямь может вызывать раздражение и даже ненависть. Но ведь невозможно угодить всем. Моему мужу случалось совершать поступки, какие мне самой трудно понять и простить. Но кто я, чтобы судить одного из величайших героев Греции, которого уже сегодня упоминают в песнях аэды!

А мои безграничные любовь и уважение к нему с избытком искупают все то, что когда-либо вставало между нами.