Мой муж вне закона

– Дефект межжелудочковой перегородки – одна из распространенных врожденных аномалий сердца новорожденных, – поясняет женщина-врач, которая делает УЗИ и обращается при этом к Андрею. – Диагноз отличается формированием дефекта в перегородке, разделяющей левый и правый желудочки сердца. Крошечные отверстия перегородки позволяют применить выжидательную тактику до полугода жизни, а большие дефекты являются показанием к хирургии. Все зависит от размера дефекта и общего состояния новорожденного.

– Сейчас нельзя точно спрогнозировать итог? – спрашивает, нахмурившись, Андрей.

– Предыдущие результаты исследования, откровенно говоря, сомнительны. Не настолько всё опасно и страшно, как там расписано, – пожимает плечами доктор. – Когда ребёнок родится, запустится другой круг кровообращения, поменяется давление и тогда, возможно, дефект затянется сам. В нашем центре есть все необходимое для лечения детей с указанной патологией. При необходимости операции она будет выполнена в наилучших для этого условиях. Мы будем тщательно наблюдать за вашей женой, не волнуйтесь!

Щёки мгновенно вспыхивают после сказанных врачом слов, а выражение лица Андрея при этом не меняется. Оно такое же сосредоточенное и серьёзное, как и раньше.

Вердикт лучших специалистов столицы даёт мне осязаемую надежду на то, что после родов никакой операции не понадобится. Всё ещё может перемениться, и наш малыш будет здоров.

– Перекусим в ресторане, а потом назад, – поясняет Андрей, паркуясь в оживленной части Москвы.

Видно, что он здесь как рыба в воде. Раньше Лера рассказывала, что отец часто мотался в столицу по рабочим вопросам. К собственному стыду я никогда не была в Москве, поэтому, раскрыв рот, наблюдаю за всем, что вижу.

В меню ресторана столько неизвестный мне названий, что глаза хаотично бегают по страницам.

– Я выберу на свой вкус? – спрашивает Андрей, когда к нашему столику подходит официант.

– Да, пожалуйста.

Он заказывает сырный суп, запеченную рыбу с овощами, десерт с причудливым названием и яблочный сок. Когда всё это приносят за наш столик, рот мгновенно наполняется слюной.

– Спасибо тебе за эту поездку. В клинике чуткие врачи и хорошее оборудование, – произношу, обращаясь к Андрею. – В городе, где я жила, меня страшили не совсем благоприятным исходом вплоть до летального.

– Руки бы им оторвать за то, что они понаписали, – отвечает строгим голосом Муратов, заставив меня при этом улыбнуться.

Похоже, что не я одна волновалась. Он тоже.

– Всё принесли, кроме кофе, – обращает внимание Андрей минутой позже. – Я подойду к бару на минуту. Сейчас вернусь.

Андрей поднимается с места и куда-то уходит. Я в это время с интересом поглядываю на улицу и проходящих за окном людей. Несмотря на то, что внутри меня всё ещё живут тревожные мысли, дышать становится значительно проще. Мой ребёнок имеет шанс на нормальную жизнь без операций и многочисленных обследований. Это ли не счастье?

Телефон, оставленный на столе Андреем, подаёт короткий сигнал. Кажется, ему пришло входящее сообщение. Я не смотрю на экран, хотя интерес буквально раздирает меня изнутри. Мне даже касаться мобильного не нужно, чтобы прочитать, что там написано,  стоит только перевести взгляд.

Ещё одно бульканье сообщения, и я всё же не сдерживаюсь.

«Андрей, ты приедешь сегодня?» – буквы начинают плыть, когда я читаю первое.

«На мне будет ТО САМОЕ белье», – гласит второе сообщение.

В лёгких становится критически мало воздуха, а в сердце будто натыкали кучу иголок.

 – Тебе заказать что-нибудь ещё? – спрашивает Андрей, неожиданно оказываясь возле нашего столика.

Я тут же отвожу взгляд и смотрю на родные черты лица: прямой нос с едва заметной горбинкой, чёрные брови и глубокие карие глаза, в которых хочется утонуть, и ощущаю при этом удушающую ревность от мысли, что сегодня он поедет к другой.

– Нет, спасибо, я не голодна.

Глава 7.

***

Всю дорогу мы едем молча. Я безответно шлю сообщения маме и периодически набираю её номер, а Андрей ведёт машину и несколько раз останавливается на обочине, чтобы выйти и поговорить с кем-то по телефону.

Каждый раз я всматриваюсь сквозь окна в его непроницаемое лицо и пытаюсь понять – он разговаривает с той самой женщиной, которая звала его к себе в гости или решает рабочие вопросы? Сознание тут же рисует красочные картинки того, как он имеет блондинку в соблазнительном белье у неё дома.

В особняк Андрея мы возвращаемся, когда на улице уже темнеет, и молча расходимся по комнатам. Каким-то чудесным образом я нахожу номер телефона маминой коллеги. Звоню ей, чтобы узнать, выходила мама на работу или нет, но тётя Ира сообщает, что родительница два дня как взяла больничный. Зато она обещает, что наведается к ней утром – сейчас уже поздно.

– Нина, ужин на столе, – сообщает Людмила, предварительно постучав в мою комнату.

– Хорошо, скоро буду.