Мой муж — зомби (СИ)

— Это что, типа подписи? — недоверчиво фыркнула я, но всё же, помедлив, сковырнула корочку у подсыхающей царапины на указательном пальце. Ею я обзавелась, когда лезла через балкон и порезалась о фасадную плитку.

— Это лучше подписи. На всякий случай предупреждаю: никогда не пытайся обмануть бокора, если не хочешь стать его слугой.

Зловещие слова не воспринимались чем-то настоящим, а скорее, пробивали на смех. Я прикинула, что если подожду ещё пару часов, а потом уже вызову все службы, можно будет хорошо изобразить напрочь шокированную, убитую горем вдову: как будто полночи рыдала над трупом. А что, это шанс. Нужно же попытаться доказать, что я не доводила Вадика до инфаркта. Вздохнув, занесла руку над бокалом и выдавила крохотную капельку крови из царапины.

— Вот и умница. А теперь сиди тихо и не спугни нашего гостя, — неприятно менторским тоном велел Матвей. Как будто он тут воспитатель, а я нерадивая ученица.

Скептично закатив глаза, я вновь откинулась в кресле и укуталась в плед поплотнее. Теплее не становилось даже несмотря на относительно спокойную майскую ночь за окном. Да и в целом казалось, что от огня горящих свечей веяло холодком.

Матвей пошарил в своей сумке и достал оттуда на свет упаковку, перемотанную знакомым золотистым шнурком: настоящие кубинские сигары. С толикой уважения оценила дорогую марку — дарила такие будущему свёкру на знакомство и знала, как трудно их достать и в какую копеечку это обходится. Матвей бережно взял в левую руку одну сигару, не потрудившись её обрезать или зажечь, а в правой сжал бокал. Отпихнув ногой сумку, он встал в изножье кровати и прикрыл веки.

Что ж, ну вот теперь начнётся самое интересное: псих будет взывать к мёртвым и верить, что они услышат. Если бы не общий кошмар ситуации, я бы пожалела, что не захватила попкорн. Зрелище обещало быть незабываемым.

На этот раз Матвей ничего не шептал и вообще, казалось, уснул, склонив голову. Только негромко, на одной ноте издавал грудной звук, схожий с молитвенным песнопением. Что-то похожее я слышала у кришнаитов, когда в феврале мы с Вадькой ездили в Индию. Низкий и неприятный, нарастающий гул-мычание, от которого поёжилась. Свечи в изголовье кровати коптили чёрным дымком и громко трещали, подобно бенгальским огням. Я старалась не шевелиться. И упрямо ждала, когда же этот цирк закончится…

Сигара в руке Матвея медленно начала тлеть. Я моргнула, не веря глазам. Её никто не поджигал, уверена! Неужели я настолько пьяна? Но всё было чудовищно реально. Запахло хорошим табаком, толстая сигара всё стремительнее укорачивалась — куда быстрее, чем если бы её курили. Красная точка почти дошла до пальцев Матвея, и тут он перестал мычать и перевернул бокал.

Ром не выплеснулся на пол. Он клубком перцово-горьковатого дыма растаял в воздухе, словно одномоментно выкипевшая из кастрюли вода. Я пискнула от потрясения, но вспомнив настояния Матвея, спешно зажала рот ладошкой.

Чёрт, чёрт, чёрт! Этого не может быть! Не может, правда же?

— Твой смиренный слуга подносит тебе дары, — потусторонним, отдалённым эхом произнёс Матвей. Не обращая внимания на моё ёрзанье, он поднял голову и распахнул веки.

Меня сковал животный ужас. Болотную радужку психа полностью затопила дегтярная чернота. Как в моём любимом сериале «Сверхъестественное», когда в человека вселялся демон. Заледенев, я тряслась как мокрая собачонка и отчаянно пыталась оправдать то, что видела, с точки зрения нормальности.

Может, в роме всё-таки что-то было? И я ловлю серьёзный приход. Или вовсе сплю, или сошла с ума, когда прямо передо мной умер жених. Но такое не могло быть взаправду — чтобы у человека пропал зрачок, а точнее, будто расширился на всё глазное яблоко. И чтобы сигары вместе с напитками испарялись в воздухе.

Матвей не шевелился долгую минуту — будто шёл какой-то разговор, которого я не могла слышать. Наконец, он кивнул незримому собеседнику и неспешно обошёл кровать сбоку. Отставил бокал на тумбу и закрыл ладонью мёртвые глаза Вадима. Символы, вытатуированные на жилистых предплечьях бокора, засветились словно неоновые. Меня рвало на части от равносильных желаний и подойти ближе, и спрятаться под плед с головой.

Матвей переместил руку на плечо безвольного тела, и тут из-под головы Вадима выполз большой, чёрный паук. Бодро семеня лапками, он подбежал к ладони колдуна и словно… втянулся в неё, распластался по тыльной стороне, запечатавшись крупным рисунком на светлой коже.

Я всхлипнула. Раньше ничего крепче травки не принимала, и такого дикого эффекта реалистичности галлюцинаций не ждала, тем более от простого рома.

Матвей же вернулся к изножью кровати, встал к телу спиной. Трижды постучал костяшками пальцев о деревянный столбик балдахина. И чётко, повелительно позвал:

— Вадим!