Мой наркотик (СИ)

В тот день, когда я прогнал его и остался один, вся моя жизнь показалась пустой и никчемной. Я ощутил небывалое одиночество и тоску в душе, разгребая мусор, оставленный неизвестными людьми. Моя квартира выглядела помойкой, видимо, так же, как и моя жизнь со стороны. Представляю, что почувствовал Ваня, когда увидел меня на полу без сознания. Ему, скорее всего, было очень страшно и противно, учитывая, что в этих стенах могло происходить при его появлении. Странно, что меня так легко отпустили из больницы и не нагрянули менты. Даже интересно стало, как он меня туда доставил? Не на руках же отнес? Удивительно, что после всего случившегося он не оставил меня, а пытался узнать, каково мне. Зачем ему это? Глупый мальчишка. Мои мысли крутились вокруг него, пока я продолжал уборку, словно расчищая залежи хлама в собственной душе и голове. Нужно было сводить общение с Романом к минимуму, работать в прежнем режиме и постараться забыть парнишку, которого я лишил невинности.

Мои размышления прервались, стоило мне краем глаза увидеть свое отражение в зеркале. Я замер как громом пораженный и уронил на пол совок с веником. Из гладкой поверхности на двери шкафа-купе на меня смотрел совершенно незнакомый парень. Он был совсем худой, кожа серого цвета, под глазами пролегли синие круги, нестриженые волосы торчали в беспорядке, а недельная щетина придавала ему еще более страшный вид. Это был не я, а какой-то бомж с вокзала. Рукава рубашки закатаны по локоть, поэтому отчетливо видны следы от уколов на левой руке. На сгибе она практически черная. И случилось это со мной всего за неделю. Нечесаный, немытый наркоман, вот в кого я превратился. Чтобы вернуть чувство собственного достоинства и почувствовать себя нормальным человеком, нужно было возвращаться к работе и начать питаться.

Закончив уборку, я позвонил Сашке и честно ему все рассказал. Тот не особо удивился, сказав, что нечто подобное и ожидал. Опять предлагал помощь, но я отказался, попросив прислать пару проектов на электронку, потому что в таком виде появляться в офисе было нельзя. Самое страшное случилось после, когда я понял, что мои потребности в наркотиках выросли. Теперь мне требовались уколы намного чаще с увеличенной дозой, и особой радости и эйфории они не приносили, давая лишь облегчение и возможность нормально дышать. На следующий день я встретился с Романом в его гараже и попросил его принести обычный порошок, а не ту страшную смесь.

– Мне казалось, ты захочешь новых ощущений, – с грустью заметил друг детства, чем меня сильно удивил. – Завтра тусовка намечается у Артема, придешь?

– Нет, – помотал я головой и зло бросил: – У меня был передоз.

– Бывает, – пожал плечами друг. – Если что, мы тебя ждем.

Я был в шоке. Он не спросил, куда я пропал и почему плохо выгляжу, ему было глубоко на меня наплевать. Ваня оказался прав: он друг, пока у меня есть деньги, которые, к слову, я снял последние с карты. Радовало то, что у меня пока была работа и позволяла не скатиться в яму окончательно.

Наступила печальная осень. Она обрушила на наш город дожди, словно специально под мое угнетенное состояние и хмурое настроение. Моим единственным другом оказался Сашка, который звонил ежедневно, присылал мне работу и деньги на карту. Мои потребности в еде становились все меньше, а в наркотиках – больше. Как бы я ни старался отсрочить время укола, у меня ничего не получалось. Мое жилище превратилось в склад шприцов, пустых банок из-под энергетиков и пакетиков героина. Я не жил, а существовал. Настоящим просветом в этом темном жизненном тоннеле были мои поездки к университету и дому Вани. Я хотел увидеть его, хотя бы мельком. Услышать его голос, пусть и вдалеке. И когда мне это удавалось, я был счастлив до слез. Зачем я это делал, сам не знаю. Возможно, он стал для меня вторым наркотиком, но более важным и ценным. Как драгоценная картина, которую берегут в музее и не позволяют к ней прикасаться. Ваня выглядел счастливым. Его окружали друзья и веселый смех. И домой он часто возвращался поздно, я видел его из своего убежища в кустах. Я вычислил, на каком этаже его квартира и где окна его комнаты. Видимо, моя наркотическая зависимость перекинулась и на него.

Время шло. Сентябрь превратился в октябрь, дожди сменились солнечными, пусть и прохладными днями и густыми туманами. А в моей жизни не менялось ничего. Денег становилось все меньше, а наркотиков хотелось все чаще. Мне даже пришлось оставить своего железного коня в гараже с пустым баком и ездить на общественном транспорте. Наверняка поэтому я и попался однажды стоящим, как обычно, возле подъезда, заглядывающим в Ванькины окна.

– Паша? – раздался из-за спины удивленный родной голос. – Что ты здесь делаешь?

Внутри меня все сжалось от стыда и боли. Сбежать было бы лучшим решением, но ноги не слушались, и я неуверенно повернулся. Он выглядел озабоченным и более худым, чем казался издалека. В руках держал пакет с продуктами и телефон, очевидно, с кем-то переписывался в сети. Я прочистил горло, отвел взгляд и тихо произнес:

– Хотел узнать, как ты?