Мой (не)любимый дракон (СИ)

Вот только мы были не в столовой, а в спальне, чуть тронутой мерцанием свечей. Тёплые блики жидким золотом струились по стенам, подсвечивали застланный узорчатыми коврами пол. Возле каминов было значительно светлее и в центре стола красовался изящный подсвечник на длинной витой ножке. Отдельные же участки комнаты, например, кровать, спрятанная под балдахином, утопали в густом полумраке.

Впрочем, о кровати тоже лучше не думать.

— Позвольте. — Тальден наполнил вином чеканные кубки.

Мне совсем чуть-чуть, себе плеснул побольше. После чего украсил мою тарелку с ажурной золотой каёмкой тонко нарезанными кусочками мяса, политыми густым, ароматным соусом. Нос защекотал резкий запах пряностей.

А пряности, говорят, самые сильные афродизиаки.

Тьфу ты! Опять всякая блажь лезет в голову!

— Тронута вашей заботой, — польщённо улыбнулась я, делая небольшой глоток. Лучше б и дальше вино пила, но вместо этого, отставив кубок, кашлянула и сама не знаю зачем выдала: — Надеюсь, эсселин д’Ольжи будет не в обиде. Что вы здесь, со мной. До сих пор, полагаю, ужинами в спальне вы удостаивали только её.

Сказала и с силой закусила губу. Но поздно. Слова ведь не воробьи. Их не поймаешь и не перестреляешь из ружья. И обратно в себя не затолкаешь. Оставалось только пожинать плоды своей несдержанности и пожаром полыхавшей в груди ревности.

Его Великолепие выразительно дёрнул бровями, после чего с самым расслабленным и безмятежным видом откинулся на спинку кресла.

— И у вас ко мне по этому поводу имеются претензии, эсселин Сольвер?

Схватив первую попавшуюся тарелку — с песочными корзиночками, начинёнными чем-то не то мясным, не то рыбным, поспешила отправить в рот одну и, кое-как протолкнув песочное лакомство внутрь, потянулась за кубком.

— Попробуйте. Жуткая вкуснятина.

Тальден сощурился и посмотрел на меня с пристальным вниманием, будто глазами собирался сделать мне флюорографию. Угощений так пока и не коснулся. Разве что пригубил немного вина.

— Не уходите от темы, эсселин Сольвер. Вы начали говорить о графине. Так закончите же.

Боюсь, если я сейчас начну «заканчивать», то вся эта расчудесная еда окажется не в Герхильде, а у него на голове. Как вариант — кое-какие шедевры средневекового кулинарного искусства украсят гобелены и пол.

Выдохнула, пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. Никак не уймётся, сумасшедшее; всё в хозяйку. Убеждая себя, что я тоже могу быть чуточку ледяной, с самым безразличным видом проронила:

— Ладно, не буду уходить. Просто я сегодня читала… — Собравшись с мыслями, осторожно продолжила: — Вот скажите, после свадьбы с… с кем бы то ни было, графиня продолжит делить с вами эм-м-м… вечерние трапезы?

То ли в светлых глазах Скальде так причудливо отражались лепестки пламени, флегматично колышущегося над свечами, то ли что-то там заискрилось в глубине драконьих глаз — серая радужка вспыхнула золотом. Я вжалась в спинку кресла и замерла в ожидании ответа.

Герхильд не сводил с меня взгляда, будто силою мысли пытался подковырнуть хрупкую ледяную корку, маской растянувшуюся на моём лице. Того и гляди она растает или растрескается, и тогда я выдам себя с потрохами. Все свои чувства и то, как меня задевают эти его шуры-муры с конопатой мамзелью.

— Мы с эсселин д’Ольжи больше не вместе. Или вы не в курсе последних придворных сплетен?

Кажется, тальдена забавлял наш разговор, хоть по его невозмутимой физиономии сложно было понять, веселится ли он, раздражён или ему вообще всё пофиг. А вот на моём лице, уверена, сейчас отчётливо читались все мои эмоции. Среди которых удивление (и, наверное, радость напополам с каким-то эгоистичным удовлетворением) явно преобладали.

— Отчего ж так?

Скальде вонзил нож в сочный антрекот и одним движением отрезал от него большой, весь в капельках жира кусок.

— Вы казались мне более проницательной девушкой, эсселин Сольвер.

Это сейчас что такое было? Завуалированное признание — признание в чём бы то ни было — или очередная издёвка? Больше походило на второе, но верить очень хотелось в первое.

— Может, всё-таки просветите меня непроницательную? Прямолинейность украшает мужчину. — Не одному же Герхильду тут упражняться в искусстве колоть словами и обнажать взглядами.

И если в последнем я была не сильна, то в иронично-насмешливых беседах, по своему скромному мнению, неплохо преуспела.

— Не люблю украшений, — ответ не заставил себя ждать.

Оторвавшись от мягкой спинки кресла, в котором вальяжно развалился (я же сидела как на иголках, причём раскалённых), тальден с ленивой медлительностью потянулся к блюду с теми самыми корзиночками, которые я незаметно для себя самой уплела аж целых пять штук.

Спасибо стрессам и их катализатору в лице Его Насмешливости.

— Говорите, жутко вкусные?