Мой (не)любимый дракон

Кьерд не выглядел напуганным. Не шипел и даже не думал скалиться. Наоборот, заурчал еще громче и принялся ластиться к моей ладони, тереться о нее своей маленькой мордочкой.

– Я заметил, ваша служанка любит принимать решения за вас, – нарушил идиллию хозяин Ледяного Лога.

И непонятно, то ли хотел поддеть, то ли просто констатировал очевидное.

– Да, Мабли слишком многое себе позволяет. Пора это прекращать.

Забрать котенка мне не дали. Даже на руках мелочь не позволили подержать – остановил Скальде.

– Пойдемте, эсселин Сольвер. Еще раз шокируем придворных. Кьерда принесут вам позже, когда эррол Хордис его осмотрит.

Я послушно кивнула, понимая, что у меня даже на то, чтобы удержать такую кроху на руках, скорее всего, сил сейчас не хватит. Попрощалась с лекарем, извинившись, что нарушила постельный режим.

Когда за нами захлопнулась дверь, Скальде обернулся и сказал:

– Вы без булавки. Постарайтесь все же носить ее не снимая. От таких эмоциональных скачков может быть только хуже.

Растерянно оглядела простыню, белевшую под длинным мужским кафтаном, от которого по-прежнему одуряюще пахло им

.

Действительно, нет булавки. Вот, значит, почему меня снова так колбасит. Аж разум мутится. Впрочем, и с булавкой со мной тоже творилось что-то странное. Не такое безумное, но не менее опасное. И с каждым днем все сложнее становилось игнорировать, обманывая себя, эти чувства.

Глава 27

– Просыпайся. Ау-у… Какая же вы все-таки соня, ваша светлость. Просыпайся, мой огненный дракончик. Я здесь всю ночь торчать не буду. А если не проснешься, могу и не сдержаться: возьму и поцелую, – журчал совсем близко, словно капель по весне, нежный, ласкающий слух голос.

Знакомый голос.

Поцелует?!

Игрэйт резко сел на постели, едва не завопив во всю силу легких. Огляделся нервно, чувствуя, как сорочка неприятно липнет к коже и виски становятся мокрыми от испарины.

Снежная дева сидела, удобно устроившись на широком столе, закинув ногу на ногу и кокетливо поигрывая хрустальной туфелькой, так и норовящей соскользнуть с изящной ступни. Фривольное платье с глубоким вырезом поблескивало во тьме спальни, будто сотканное из невесомых крупинок льда. Струилось по светлой коже, серебристым мерцанием обтекая силуэт Древней, подчеркивая каждый изгиб ее совершенного тела.

– Давно не заглядывал в гости, – обиженно поджала белые с оттенком синевы губы искусительница. – Я соскучилась. По твоим молитвам. И подношениям. – Хитро поведя точеным плечиком, взмахнула веером длинных белесых ресниц.

Князь Темнодолья поежился от холода, царившего в комнате. Камины давно погасли, обугленные поленья припорошил снег. Морозными узорами, словно редчайшей материей, были затканы стены, пол и даже потолок. Сосульки, словно хрустальные украшения, свисали с канделябров и кованой люстры. Вино в графине превратилось в кровавого цвета льдину.

Как и всякий Огненный, Игрэйт ненавидел стужу, плохо переносил мороз. Считал дни до окончания зимы и мечтал о том, как реки растаявшего снега потекут по улицам городов, туманная пелена перестанет закрывать небо, и под лучами весеннего солнца оживет природа.

В древности его предки поклонялись созданиям огня, потому в жилах князя Темнодолья текла огненная магия. Игрэйт бы предпочел призвать в мир живых духа своей стихии, а не эту снежную строптивицу. Но лишь такие, как Леуэлла, способны обращать людей в лед своими смертоносными поцелуями.

– Я тут прогулялась по замку, послушала, о чем болтает народ. – Зимняя красавица, само олицетворение древней магии, выдержала паузу и лукаво продолжила: – Оказывается, у его великолепия среди невест наметилась фаворитка. Некая девица Сольвер. Интересная штучка. И душа у нее наверняка вкусная. Ну и плоть, конечно, тоже. Та твоя нареченная, алиана, была лакомым кусочком. И эта, уверена, будет не хуже, – хищно осклабилась Древняя, уже представляя, как полакомится смертной и станет сильнее. – Из-за постоянной жесткой диеты я, конечно, не привередничаю. Все сгодится. Но алианы – это как изысканный деликатес.

Игрэйт побелел от страха и гнева.

– Не смей ее трогать! Слышишь?! Я тебе запрещаю, Леуэлла! Фьярра – моя! Только попробуй ее коснуться – сразу попрощаешься с этим миром!

– Запрещаю, запрещаю, – передразнила князя снежная дева. – Вот плохо, что запрещаешь. – Принялась перечислять, загибая унизанные драгоценными перстнями пальцы: – Девчонка откликается на силу Герхильда – раз. Явно ему небезразлична – это два. Да еще к тому же ее одобрили его предки. В общем, у нашей Фьярры есть все шансы на победу. И что тогда? – Серебристой дымкой Леуэлла подплыла к мужчине. Скользнув ему за спину, дразняще зашептала на ухо: – Не видать тебе Сумеречного престола, милый.

Лицо князя Темнодолья искривилось в гримасе злости, зависти, раздражения. Тальдена обуревали самые разнообразные эмоции. Эта девчонка… Странная, но такая манящая. Ставшая еще более желанной теперь, когда ее хотел Скальде. Когда ее благословили покойные ари.