Мой (не)сносный сосед

– А просто сказать, что она тебе нравится, не пробовал? – Лагутин снова проверяет мои нервы на прочность и явно напрашивается на бой подушками, скалясь так красноречиво, как будто ему только что стали доступны древние знания, ей-богу.

– Она мне не нравится, – проговариваю отчетливо, по слогам, надеясь, что у друга не осталось сомнений, и поднимаюсь, отряхивая крошки теста с темно-синих потертых джинсов. – Погнали, там Феликс уже заждался.

Пропускаю товарища вперед, захлопываю за нами дверь и бодро шагаю к лифтам, чтобы через пару мгновений замереть на месте, как вкопанный, столкнувшись с безразличной синевой знакомых глаз. Фыркаю, стряхнув первое оцепенение, и с силой дергаю за прядь влажных собранных в высокий хвост волос.

– Привет!

– Здравствуй, – не очень дружелюбно цедит Кнопка, отодвигаясь на безопасное расстояние от меня. А затем ее лицо светлеет, а на лишенных помады пухлых губах появляется лучезарная приветливая улыбка, предназначенная Захару.

            И это раздражает меня практически так же сильно, как припаркованная недалеко от входа в подъезд тойота и прислонившийся к ее отполированному серебристому боку мальчик Петя, Федя… как его там?

– Привет, Миш! А ты что здесь делаешь?

Точно, Мельников Миша.

С неудовольствием наблюдаю, как он манерно вручает Ваське картонный стаканчик с кофе из Старбакса, и по-прежнему испытываю к задроту-отличнику стойкое недоверие, клубящееся где-то на уровне инстинктов. Ну, не может нормальный студент не пить, не курить и быть идеальным примером во всем!

– Пошли уже, – Лагутин тянет меня за шиворот, а я смотрю, как Аленка забирается на пассажирское сиденье, стукнувшись затылком о кузов авто, и мстительно думаю, что брюки, судя по острым стрелкам, ботанику гладит мама.

Спустя полчаса и калейдоскоп бессвязных нелепых мыслей в пивном баре нас встречает Феликс, подзывает худую официантку в бело-коричневом длинном фартуке в крупную клетку и заказывает еще пол-литра пшеничного светлого нефильтрованного, чесночные гренки и креветки в соусе терияки.  

Макает сырный шарик в белый соус, отправляет его в рот и начинает с энтузиазмом вещать о бизнесе будущего, сыпя дурацкими новомодными терминами вроде таргетина и эсэмэма, и вдохновенно повествует о законе Парето. Я же ловлю себя на том, что нить разговора постоянно ускользает, да и тема беседы мне, в общем-то, не интересна.

– Дружище, ты не заболел? – обеспокоенно интересуется Феликс, когда я отказываюсь от «Пауланера», я же перехватываю его ладонь на полпути, не дав пощупать мне лоб, и отрицательно хмыкаю, озвучивая не имеющий ничего общего с речью приятеля вопрос.

– А у тебя осталась визитка этого, Евгения из праздничного агентства, а?

Видимо, парни смирились с моими сегодняшними причудами, потому что через пару минут поисков ко мне в руки перекочевывает клочок белого картона с золотистым тиснением, связкой ярко-оранжевых шариков в правом верхнем углу и заветным номером телефона, который я тут же набираю. Договариваясь о сомнительной авантюре, за которую Васька меня наверняка прибьет. Но это не останавливает, так же, как и вялые попытки Захара воззвать к моему несуществующему здравомыслию, и я срываюсь на такси обратно.

Изучая окружившую меня толпу из одетых в разномастные костюмы артистов, больше похожую на бродячий цирк или табор цыганей, я начинаю чуточку сомневаться в собственных адекватности и благоразумии. Но упорно давлю на кнопку тринадцатого этажа, рассчитывая на природную удачливость, и даже не удосуживаюсь проверить, дома ли моя вредная соседка. И, уж тем более, не предполагаю, что могу помешать ее личной жизни.

И, то ли фортуна на моей стороне, то ли Венера в пятом доме, то ли Аленка не слишком везучая по жизни, потому что пропустить Гавайскую вечеринку ей не удается. С собранными в пучок волосами, в домашней пижаме с желтыми звездами на темно-синей ткани, она стоит на пороге и со священным ужасом взирает на то, как балаган из неизвестных серьезно настроенных повеселиться личностей заполняет ее небольшую уютную однокомнатную квартиру.

– Филатов! Это что, блин, такое?!

Кнопка не успевает ткнуть меня в грудь своим тонким указательным пальцем в виду того, что ее нагло хватает за запястье высокая фигуристая брюнетка в болтающейся на бедрах ярко-красной юбке и тащит в эпицентр разгорающейся пирушки. Седовласый бородач с пышными усами в канареечно-желтой рубашке прислоняет к дивану свой укулеле, чтобы надеть Ваське на голову гирлянду из крупных искусственных нежно-голубых цветов, и возвращается к прерванной мелодии под ободрительный гомон стайки безбожно фальшивящих девиц. А довершает апогей этого фарса коренастый блондин в одних шортах, склонившийся к Аленке с бокалом чего-то, отдаленно напоминающего Лонг-Айленд.

– Алоха, крошка! – к моему удивлению, Кнопка осваивается в этой вакханалии достаточно быстро, ловко выцарапывает у парня коктейль и одним махом приканчивает содержимое пузатого запотевшего стакана.