Мой неизвестный Чапаев

Разрабатывая тактические задачи, руководители практических занятий обычно исходили из полной штатной численности стрелковой дивизии по 10-12 тыс. штыков, имевшей в своем составе многочисленную артиллерию. В действительности же на фронтах гражданской войны действовали дивизии, в которых насчитывалось по 5-6 тысяч бойцов, по два-три артиллерийских дивизиона. Слушатели академии хотели знать, как вести бой именно такой, реальной, а не придуманной дивизией, да ещё в полосе наступления 30-40 км. Но на эти и подобные вопросы красные командиры не всегда получали ответы.

Недостатки в преподавании ряда военных дисциплин, естественно, вызывали у слушателей недовольство и протесты. Это недовольство обострялось ещё и тем, что молодые командиры пришли сюда, чтобы овладеть знаниями и методами вождения войск для успешной вооруженной борьбы против белогвардейцев и интервентов, а их стремились учить «чистой военной науке», с её «вечными неизменными принципами», предусматривающими, в частности, что армия должна быть вне политики.

Пребывание Чапаева в Москве в академии, хотя и кратковременное, несомненно, дало определенную пользу: не могло быть лучше условий для ознакомления с военно-политической обстановкой в стране, как в Москве и в самой военной академической среде. Это расширяло его политический и военный кругозор. Приобретение определенных сведений из области тактики, безусловно, способствовало успеху его дальнейшей деятельности. Об этом свидетельствует факт: в августе 1919 года он решительно возражал против требования командования, направленного на рассредоточение его войск в нарушение устава.

Интересуясь военным положением страны, Чапаев особенно внимательно следил за событиями под Уральском. В армию Восточного фронта один за другим уезжали знакомые и товарищи. Ещё в конце декабря в IV армию вернулся П.И. Баранов. В середине января 1919 года во II армию отбыл А.М. Чевырев, с которым Чапаев очень сдружился в академии.

И через месяц Василий Иванович все-таки добился разрешения быть откомандированным на фронт. Правда, для этого ему пришлось дойти до Надежды Константиновны Крупской. Она рассказала об этой встрече Ленину, и тот отдал распоряжение вернуть Чапаева на фронт. Рассказывают, что при этом Владимир Ильич сказал: «Да, таким, как Чапаев, сейчас место на фронте, а не в академии».

За время пребывания Чапаева в Москве на фронтах произошли крупные изменения. Обстановка усложнилась. Руководящие круги стран Антанты, получив возможности для усиления военной интервенции, направляли новые крупные силы против Республики Советов. Продолжая укреплять войска белой армии на Севере, Дальнем Востоке, Сибири и Урале, основные усилия они сосредотачивали на юге нашей страны. К середине февраля 1919 года общая численность иностранных войск достигла 130 тысяч человек.

Одновременно с сосредоточением и подготовкой сил интервентов на юге готовились белогвардейские войска в Сибири. 18 ноября 1918 года в Омске кадеты с помощью офицеров убрали из образовавшегося там «Временного всероссийского правительства» (Уфимской директории) эсеров и меньшевиков. Всю полноту власти захватил так называемый «Совет министров» Директории, состоявший из кадетов и монархистов. Они провозгласили адмирала Колчака, занимавшего в правительстве пост военного и морского министра, «верховным правителем России» и главнокомандующим всеми белогвардейскими силами в стране.

Антанта не замедлила признать и заверить «правительство» в поддержке. Только с августа по ноябрь 1918 года США передали белочехам и Колчаку (по неполным данным) 200 тыс. винтовок, более 4,5 млн. патронов, 220 тыс. снарядов, много орудий и пулеметов, 350 пар обуви и другое имущество... Также большую помощь Колчаку оказывали Англия и Франция.

Собирая и готовя силы внутренней контрреволюции в России, Антанта решила на этот раз нанести поражение Советскому государству в основном своими силами и готовила главный удар с юга России и Украины. Но ещё в ходе подготовки войск Антанты перешла в наступление Донская армия генерала Краснова. Во второй половине ноября армии Краснова и Деникина нанесли серьезное поражение VIII и IX армиям в центре Южного фронта. И, конечно, прорвали его. Обстановка стала угрожающей.

Центральный комитет РКП(б) 26 ноября принял постановление, в котором потребовал от Реввоенсовета республики и командования добиться коренного перелома на Южном фронте. В постановлении, изложенном в циркулярном письме, указывалось, что «никогда опасность самому существованию Советской республики не была так грозна и близка, как в настоящий момент».

В письме предлагалось всем армейским коммунистам общими энергичными усилиями добиться перелома в настроении и поведении войск, чтобы весь личный состав понял, что дело идет о жизни и смерти Советского государства.