Мой нелучший друг

Злата посмотрела сочувственно, погладила по голове и усадила в кресло. Единственная мебель в ее мастерской, предназначавшаяся для клиентов.

– Хочешь дам померить платье, которое я сшила для Анжелики Варум?

– Не ври, – засмеялась я, – она у тебя не обслуживается.

– Не веришь, – расстроенно пожала плечами Злата.

– Может, ты перепутала? – я ободряюще подмигнула.

– Может, и не она, но очень похожа. И стиль тот же.

– Покажи, – оживилась я.

– В телевизоре посмотришь, – надула губы творческая личность.

– Тогда я не скажу тебе, где выступаю на следующей неделе.

– Это шантаж?

– Да.

– В клубе, где ж еще.

– А вот и нет. На спортивной базе какого-то футбольного клуба.

– Шутишь?

– Нет, – я смеялась, – обещают хороший гонорар.

– Где эта база?

– Не в Москве.

– А где?

– Не знаю.

– Хорошенькое дельце. А как ты там петь собралась свои «Пузырьки»?

– Во-первых, все формальности улаживает Юлькин продюсер. Мы туда почти всем составом едем. Во-вторых, нам разрешено петь свой репертуар.

– Да? Что ты петь будешь?

– Красивую лирическую песню о любви.

– Это перед спортсменами? Им бы о спорте что-то. Типа: «Бей по мячу, с трибуны я тебе кричу».

– Ха-ха-ха. Это примитивно.

– Да им все равно. Они на вас будут как солдаты пялиться. У них режим, ничего нельзя. А тут девицы в прозрачных платьях.

Я показала на блокнот.

– Как там мои мерки? Короткое одевать можно?

– Талия на три сантиметра уменьшилась. Депрессия пошла на пользу, – сказала Злата, заглянув в записи.

– А грудь? – в надежде спросила я.

– Не увеличилась.

Нас поселили в гостиницу, единственную в городе. Всех вместе в один номер. Правда, трехкомнатный. Мы не возмущались, так, покривились в лицо администратору для проформы. Гастролей ждали, потому что выступления – это деньги, пусть даже в таком третьесортном городе. Сам город никакой ценности не представлял, милый поселок на опушке соснового леса. К нему вела отличная асфальтированная дорога, которая и раскрывала тайну. Дело в том, что в этой вечнозеленой глуши располагалась тренерская база одного очень известного футбольного клуба. Клуб отмечал юбилей, в честь чего мы, собственно, прикатили с концертом.

Девочки ходили по комнатам, делили полки в шкафу и готовились к концерту.

– А твой продюсер золото, – сказала Юльке Настя Грозунова, запихивая чемодан под кровать.

– Устроил такие шикарные гастроли для своей любовницы и ее подружек. Молодец! Кучу бабок отвалил.

– Я в финансовые вопросы не лезу, – зашипела Юлька в ответ.

Юлька за кулисами была Печенкиной, а на сцене – Юлиана Че. Настя, отвергшая все попытки продюсеров хоть как-то сменить ей имя, забавлялась. То Чегеварой Юльку назовет, то ПеЧЕнкиной, то Юлианой ЧЁ. А сама жестко отстаивала мнение, что Грозунова – фамилия самая что ни на есть запоминающаяся. У продюсеров проекта было другое мнение на этот счет, старались всех нас как-то переименовать. Чтоб звучали четко, коротко, громко. Вот так и появились: Варвара Дис, Юлиана Че, Даша Лилу, Нинель, остались только я, Настя и Ленка Мальцева.

– Ну и правильно. Я считаю, что зарабатывать должен мужик, – продолжая заниматься благоустройством комнаты, говорила Настя.

– А я хочу быть самостоятельной и не зависеть ни от кого, – вставила Варька.

– А я хочу уже семью и детей. Непременно с достатком. Чтоб не ходить по бутикам и не облизываться. Ой, девочки, где взять такого москвича?

– Губа не дура, – засмеялась Настя.

– А ты не ходи, – заметила я. – И облизываться перестанешь. Соблазнов будет меньше.

– Ага, жить красиво не запретишь. Ноги сами к таким местам несут.

Варька приехала из провинциального городка, а все туда же, рвется к роскошной жизни. На проекте она была самой красивой девчонкой, от которой сходили с ума все наши «звездные» мальчики. Варька, именуемая теперь Варвара Дис, свою красоту холила и лелеяла. Вечно поддерживала масками, кремами и массажами. А как только появились деньги, стала посещать салонные процедуры. Длинные волнистые волосы не дала стричь даже стилисту проекта, пользовалась дорогой косметикой для волос. По сравнению с ней мы были просто серые мышки. Помыть голову шампунем и не забыть нанести кондиционер это мой максимум и ее минимум. Она готовила волосы к помывке, наносила масла и что-то еще втирала, потом после мытья – благоухала жасминной маской, пользовалась ополаскивателем и завершала нанесением флюида, от которого волосы блестели и сверкали. Как в рекламе.

А еще Варька вечно сидела на диете. Почти ничего не ела и много пила воды. Она гордилась тем, что умеет контролировать свой вес и употреблять только здоровую пищу. Мы же были рады гамбургерам, и любой бесплатной кормежке. Помню, как она призналась, что с детства не ест сладости.

– В тринадцать лет я сказала себе: «Стоп! Хватит!», съела на дне рождения маленький кусочек торта и с тех пор не употребляю ничего, что содержит сахар.

– Ничего? – переспрашивали мы.

– Абсолютно! – гордо заявляла Варька.

– И не хочется? – прищурив глаз, выпытывала Ленка.

– Хотелось первый год. Организм рос и требовал глюкозу. Сейчас уже нет. Как говорит Эдита Пьеха: «Пять минут на языке и всю жизнь на талии».