Мой неправильный ты

Рита открыла дверь кабинета, жертва любви Стелла вошла следом, ей жестом предложено занять кресло к столу поближе. Стелла сняла пальто, села ровно, будто не кресло, а стул с жесткой спинкой. Распрямилась – как Рита и ожидала, на девушке белая романтическая блузка с рюшами и глубоким вырезом, темненькая короткая юбочка. Нога на ногу – юбочки почти что и нет.

– Рита, мне вас рекомендовали как хорошего и знающего специалиста.

– Спасибо, приятно слышать.

– Я очень обеспокоена. – Но голос звучит спокойно, с изрядной долей властности. – Я жертва сексуального херрасмента. Систематического. Приходится часто менять работу, но везде одно и то же – начальник ко мне грубо пристает, одолевает непристойными предложениями. Прямо на рабочем месте. Я секретарь-референт, высшей категории.

– А что, есть такая категория для секретарш? А, ну да, извините. Продолжайте, пожалуйста.

– Ну вот. Повторяющаяся ситуация. Прихожу, приношу рекомендации – а я увольняюсь с наилучшими рекомендациями, босс просто не может мне отказать, иначе я угрожаю вывести его на чистую воду. То есть начальник боится, что я позвоню жене. У них ведь всегда есть семья. И одно и то же – грубые, ничем не прикрытые приставания. Они меня буквально раздевают – взглядом, с первого момента!

– Стелла, я понимаю, как вам тяжело, – сказала Рита. – Скажите, а вы устраиваться на работу в таком же наряде приходите?

– Ну, примерно. Это нормально, по-моему, одеться так, чтобы вызвать симпатию. Привлечь внимание. Я люблю комплименты, да и работа такая, секретарь-референт – это украшение офиса.

– Вы сказали, что ситуация типична. А подробней?

– Ну вот самый последний пример, я еще не уволилась, но в отчаянии. Устроилась в маленькую фирму, семейную по сути. Занимаются продажей фармацевтических препаратов. Хозяину – лет пятьдесят, он толстый, потный, противный тип. Борис Абрамович. И жена его тут же работает, сухонькая, бухгалтер. Она вроде в искусстве разбирается, картины на аукционах скупает. Борис ей недавно сумку «Биркин» подарил, представляете? А меня норовит то в щечку поцеловать, вроде как приветствие, то по заду шлепнуть, когда никто не видит. И еще придумал – в командировки со мной кататься. Это и вовсе пытка! Я однажды там так напилась! В баре – вокруг ребята молодые, шведы, я по-английски очень хорошо говорю, и я им жаловалась, даже плакала! Абрамычу переводчик нужен, когда езжу с ним – и представительствую, и перевожу. А ночью он ко мне в номер ломится. Безо всякого стеснения. Я не открываю, но уснуть не получается, эта скотина под дверями ругательства выкрикивает, угрожает: «Уволю, если не дашь!» А я ему через дверь: «Я тебя в тюрьму посажу за приставания к сотруднице на рабочем месте!» А он: «Здесь не рабочее место, а гостиница, которую я оплатил!»

И так каждый раз. Мне что, его жене жаловаться? Её и так жалко.

– Во-первых, Стелла, почему вам жалко его жену? Она прекрасно знает повадки своего мужа, смотрит сквозь пальцы и давно махнула рукой: «Пусть идет как идет», – поверьте. Во-вторых, дело не в Борисе Абрамовиче. Я вас послушала – и у меня твердая уверенность, что идея sexual harrasment укоренилась в вашем сознании крепко, вы в постоянном ожидании. Вы несете проблему, переносите ее с одного рабочего места на другое, как инфекцию. Я не считаю, что короткая юбка провоцирует кого-то, но когда женщина ждет, что ее обидят, – ее обижают. Когда ждет, что начнут приставать, – к ней непременно пристают.

Вы сами транслируете проблему – допустим, невольно. При этом вы так горды своей сексапильностью, что подсознательно проверяете – сможет кто-то устоять, или нет? Стелла, вы замужем? Или отношения с любимым человеком, возможно?

– Нет, не замужем. И мужчины у меня нет, случайный секс время от времени, да. Несерьезные отношения, мой друг боится обязательств. Он то появляется, то исчезает, я не в состоянии удержать его надолго.

– Но вам хотелось бы его удержать? Чтобы он постоянно был рядом?

– Конечно… – Стелла замялась, долго смотрела в окно, настроение ее совершенно переменилось. – Нет, он не женат. И постоянно ссылается на занятость. Когда появляется – сразу тащит меня в дорогой ресторан, нам очень нравится, когда люди на нас смотрят. Мы ведь привлекаем внимание. Ну… потом едем к нему или ко мне, а наутро он исчезает. В последний раз виделись – я сережки у него забыла, до сих пор не вернул. Вообще, после наших встреч я себя мерзко чувствую, звоню подругам, плачу, говорю, что покончу с собой.

– И вам сочувствуют, да?

– Я разным подругам звоню, когда сочувствуют, когда нет. Иногда просят перезвонить позже. И трубку не берут.

Рита встала из-за стола, прошлась по кабинету взад-вперед, решала для себя – говорить Стелле правду или это жестоко? Но почему жестоко, она ведь и пришла потому, что поняла – что-то в ее жизни неправильно. С ней самой что-то не так, в таких случаях вмешиваться необходимо.