Мои нереальные парни

Я села на поезд из пригорода в центр Лондона, где ужинала с Кэтрин. Мы встречались впервые с того дня, как я ездила к ней посмотреть на малыша. С тех пор она в основном не отвечала на мои сообщения и игнорировала все звонки. Раз в десять дней я получала от нее невменяемый текст без знаков препинания и со множеством опечаток, которые, как я цинично подозревала, были тщательно выверены, чтобы еще больше подчеркнуть, насколько она торопилась и нервничала. По словам Кэтрин, обмен сообщениями стал «совершенно невозможен»: с появлением второго ребенка у нее «не хватает свободных рук». Однако ее профиль в «Инстаграме» по-прежнему обновлялся ежедневно.

Когда я пришла, Кэтрин с хмурым и недовольным видом сидела за столиком и просматривала телефон. Подняв взгляд, она одарила меня тонкой полуулыбкой.

– Привет, извини за опоздание, – сказала я, наклоняясь поцеловать ее в щеку.

– Ты опоздала на полчаса.

– Знаю, прости. Я послала тебе сообщение. Пришлось ехать от родителей, а с поездами сама знаешь как.

– Я приехала из Суррея.

– Ладно, дорогая, я уже извинилась. Ты ведь знаешь, обычно я никогда не опаздываю.

– Я тоже к тебе никогда не опаздываю.

– Конечно, ведь мы постоянно встречаемся у тебя дома и тебе не нужно никуда ехать. – Ее голова дернулась, как от ледяного порыва ветра: Кэтрин не привыкла к такой откровенности с моей стороны. – Разумеется, у тебя маленькие дети, но… Может, простишь меня разок? Это больше не повторится. У меня был ужасный день.

– Что случилось?

– Еще успею тебе надоесть, сначала давай выпьем. Закажем бутылку?

– Я не пью.

– Ясно.

– Но ты себе не отказывай.

– Хорошо. – Я сделала знак официанту и заказала большой бокал «Шенен Блан». – Уверена, что не хочешь?

– Да, Нина, уверена.

– Просто уточнила.

– Это не рекомендуется, пока кормишь грудью. Да и в целом мне так нравилось чувствовать себя чистой и неиспорченной во время беременности, что я решила продолжить в том же духе.

– А Марк пьет?

– Конечно, – сказала она.

Повисла чересчур долгая пауза. Я усиленно думала, о чем бы еще спросить, и тут, к счастью, тему подкинула Кэтрин:

– Как прошла презентация?

– Неплохо, – ответила я. – Тебя не хватало.

– Да, извини, что не смогла приехать. Не получилось уйти со дня рождения Анны.

– Кто такая Анна?

– Жена Неда, школьного друга Марка. Ты с ней встречалась, они живут неподалеку от нас.

– Ты же вроде говорила, что никуда не ходишь, так как Фредди еще слишком мал?

– Выкроила пару часиков, пока мама Марка присматривала за ребенком. Я просто не могла приехать в город.

Официант поставил передо мной бокал с вином.

– Какие у тебя планы на шестое июля? – спросила Кэтрин.

– Не знаю. – Я сделала большой глоток в надежде, что холодный темно-красный анестетик вернет меня в привычную, молчаливую пассивную агрессию.

– Хорошо. Тогда глянь потом в ежедневнике – мы хотим в этот день провести церемонию имянаречения для Фредди и Оливии.

– А Распределяющая шляпа будет?

– Что, прости?

– Да так, шутка. Звучит будто церемония из «Гарри Поттера».

Кэтрин и бровью не повела.

– Это просто светское крещение.

– Ладно.

– Сможешь точно сказать сегодня вечером, как только доберешься до дома? Хочу забронировать, поэтому мне нужно знать, что все крестные явятся.

– Я позвоню.

– Итак, что произошло? – спросила она, открывая меню. – Почему у тебя был ужасный день?

– Мы устроили обед в честь папиного дня рождения, а он был не в себе. В какой-то момент не узнал меня. Спрашивал о своей матери, которая умерла двадцать лет назад. Потом попытался открыть консервную банку разделочным ножом и порезал руку, повсюду была кровь. К счастью, не пришлось везти его в больницу…

– Дорогая, ты слишком драматизируешь, тебе не кажется?

– В каком смысле?

– Всякий раз, когда мы видимся, у тебя в жизни происходит одна большая катастрофа. – Она подняла глаза от меню.

– Кэтрин… – Я глубоко вздохнула. Неужели я наконец-то произнесу речь, которую репетировала несколько месяцев и уже отчаялась высказать где-либо, кроме как в одиночестве в душе? – Возможно, у меня нет ребенка. Но у меня есть жизнь.

– Конечно, я понимаю, что у тебя есть жизнь.

– Нет, не понимаешь.

– Понимаю.

– Нет. Ты не спрашиваешь меня о ней, не воспринимаешь ее всерьез, не приходишь ко мне домой, не интересуешься моей работой. Ты даже не смогла прийти на презентацию книги, где я была совсем без родных. Ты, моя лучшая и давняя подруга, не только не захотела прийти – ты даже не посчитала нужным сделать вид, что хочешь.

– Я же говорила, что не могу выбраться в город на весь вечер.

– Зато ты пошла на вечеринку, где можно часами говорить о детях, свадьбах и домах. Потому что на презентации книги не все хотят говорить о детях, свадьбах и домах.

– Неправда.

– Правда. Ты не могла побыть мне подругой на один вечер и оценить мою работу. Это я должна восхищаться, когда ты меняешь плитку на кухне, а все мои дела тривиальны и бессмысленны, потому что я не состою в отношениях и у меня нет детей. Не знаю, почему вдруг ты стала так беззастенчиво пренебрегать теми, чья жизнь непохожа на твою. Подумай над этим.

Я чересчур драматично стукнула бокалом по столу и пролила вино.