Мой нежный хищник

— Ты мог бы и вовсе не приближаться ко мне в таком обличье, но ты желал получить мое доверие, да? Понял, что я болтушка и мне бывает здесь одиноко, решил, что я даже со зверем буду разговаривать? Что ж, тебе повезло! Узнал о себе немало интересного, правда? Но, все равно это было гадко, гадко так использовать меня… чтобы получше приручить.

— Надо еще разобраться, кто здесь кого приручил, Катрин, — как-то смиренно и тихо проговорил Веймар, — я ведь хотел только один раз напугать тебя, заставить сидеть внутри ограждения замка, ну, или прогуливаться где-то рядом в сопровождении слуг.

Мне всегда было тревожно оставлять тебя одну, я так беспокоился, покидая тебя на весь день. И я решил, что увидев волка, ты не узнаешь его и… больше не станешь уходить далеко. А когда ты приласкала меня и заговорила, словно с человеком, я и сам забыл, зачем показался тебе посреди дня. Мне хотелось быть рядом. Всегда около тебя, чтобы защищать, оберегать от всего плохого, что могло бы угрожать тебе в этих местах.

— Ив любой момент ты мог стать человеком?

— Но, ведь тебе гораздо интереснее было гулять с волком, так? Ты даже жаловалась как-то, что у тебя никогда не было щенка, а тебе хотелось бы иметь большую грозную собаку, которая бы тебя охраняла. Я решил доставить тебе это удовольствие и предложил себя… в виде волка.

На губах Веймара теперь играла уже знакомая самодовольная усмешка. И Катя вдруг поняла, что вся ее злость и обида тает, уступая место легкой досаде. И… еще какому-то странному, теплому чувству, что заставляет сильнее стучать сердце и быстрее гонит по венам кровь.

— Ты озябла, давай-ка вернемся в дом.

Голос Веймара теперь был так ласков, что Катя позволила себя приобнять и, опустив голову, прошла внутрь просторного каменного холла. Навстречу уже бежала растрепанная Сирма. Веймар окинул служанку ледяным взором и сейчас же грубо заявил ей:

— Твоя Хозяйка бродит где-то ночью, а ты только сейчас спохватилась?

— Ах, мой Господин, умоляю простить меня, я ведь думала Леди Катрин уже отдыхает… Что же за нужда заставила вас выйти на улицу в столь поздний час, мы так испугались!?

— Немедленно согрейте Леди, принесите ей медовой воды и настой трав!

— Да, конечно, конечно…

Услышав требовательный, властный голос будущего мужа, Катя отстранила Веймара, что пытался плотнее закутать ее в плащ, и быстрым шагом стала подниматься по лестнице наверх. Сейчас в душе девушки снова стали боротся сразу несколько противоречивых чувств: стыд, гнев, досада и… страстное, непреодолимое желание быть как можно ближе к своему мужчине, оказаться в его сильных руках, прижаться к его телу…

Катя бросила последний взгляд на барона, что все еще стоял посреди холла, не спуская глаз с убегающей возлюбленной. Видимо, этот красноречивый взгляд, таящий в себе желание, столь сходное с его собственным жгучим «голодом» и подсказал Веймару, как следует поступить дальше. Барон улыбнулся уголком рта, принимая решение.

Катя вернулась в свою комнату, сбросила плащ прямо у порога и немедленно юркнула под теплое одеяло. Сирма подкинула полено в догорающий камин и с удовлетворением заметила, что в комнате стало тепло и так уютно, как может быть уютно только в покоях древнего замка, когда недалеко от постели горит очаг.

Катя посмеялась немного простодушному замечанию девушки и отослала ее вниз, отказавшись от всякого теплого питья. Сейчас Кате хотелось остаться одной и немного поразмыслить над тем, как ей дальше вести себя с Любимым, который, оказывается, может бегать по округе в Волчьем обличье. К этому факту биографии будущего Супруга, пожалуй, следовало еще привыкнуть.

Катя лежала в полном одиночестве на своей огромной постели, глазела на темное полотно занавесей над головой и, кажется, всерьез собиралась заплакать.

«И зачем я так резко с ним разговаривала… в чем я его обвиняла? Но он так сердито начал меня расспрашивать — где была? К кому ходила? За руку схватил… чуть что не так — сразу показывает свой тиранический характер. Нет, надо мне все-таки выдержать паузу и показать, что я такое поведение в свой адрес не потерплю… Но, мне-то как эту самую паузу пережить, я уже к нему хочу… чтобы он меня обнимал, ласкал… Я теперь знаю, он умеет быть нежным, даже очень…»

Внезапно тишину комнаты нарушил тихий скрип медленно открывающейся двери. Катя сначала натянула одеяло на вспыхнувшее румянцем лицо, а потом вдруг рывком села на кровати с закрытыми глазами и громко заявила:

— Я велела всем слугам уйти, я не желаю ни с кем разговаривать. Я устала и хочу спать! Попрошу меня не тревожить… до утра… хотя бы.

На эту бурную тираду не последовало ответа и немного подождав в полной тишине Катя решилась приоткрыть один глаз. И опешила… при отблесках света, исходящего от камина, девушка увидела, что перед ее кроватью стоит большой Волк. Катя быстренько справилась с легким испугом и отвернулась к окну, чтобы спрятать невольную улыбку.

— Какая наглость заявиться сейчас ко мне в таком виде! Я вас не приглашала!