Мой новый твой мир

Его рука взметнулась, и он, ухватившись за воротник моей блузки, снова сильно дернул его, чуть не вырвав с мясом несколько верхних пуговиц. Второй рукой прижал меня к себе и, развернувшись на месте, практически впечатал в стену за диваном. От неожиданности и испуга я застыла в его руках, прижатая к стене пышущим жаром телом. Ситуация до боли напомнила ту, что произошла совсем недавно в коридоре с Риком. Только в этот раз все было совершенно не так.

— Это дает право? — прорычал Роутек, склонившись к моей шее и проведя носом от мочки уха. — Или это?

Рука, что еще секунду назад оттягивала держащийся на одном честном слове ворот блузки, позволяя горячему дыханию мужчины обжигать кожу шеи, взметнулась, фиксируя мой подбородок. Он медленно поднял лицо, впиваясь в мои глаза своим невероятно холодным и при этом горящим взглядом.

— А это? — Потянувшись вперед, словно в замедленной съемке он коснулся моих губ.

Вопреки моим ожиданиям, это прикосновение не было яростным или страстным, не было ни грубым, ни болезненным, оно кардинально отличалось от того, что часто позволял себе Рик Броуди. В какую-то долю секунды все изменилось: Ксандр вздрогнул и отстранился, замерев в считанных миллиметрах от моего лица, его горячее дыхание согревало губы, словно он ждал, что я начну вырываться, оттолкну, закричу! Словно давал мне эту возможность, хотел, чтобы я испугалась и убежала.

— Я прошу тебя… — прошептал Роутек.

И именно это подтолкнуло меня вперед.

Я не понимала почему, но в отличие от Броуди, промедление, что позволил себе Роутек, разозлило. Зажмурившись и просто не в силах выдержать его взгляд, одновременно яростный и растерянный, будто он лишь в это мгновение осознал, что творит, я потянулась вперед, отчаянно впиваясь в его губы.

Поцелуй вышел острым и яростным, заставил меня забыть обо всем на свете. Перехватив инициативу, мужчина, казалось, старался поглотить меня целиком. Он то неистово терзал мои губы своими, врываясь горячим языком и сплетаясь с моим, то неожиданно замирал, чтобы секунду спустя нежно касаться и осторожно прикусывать тонкую кожу зубами.

Кажется, я что-то промычала, цепляясь руками за его плечи и шею, вжимаясь в него всем телом. Его руки уже давно блуждали по моей спине, бокам, пояснице и ниже, сминая ягодицы. Мы оторвались от стены, у которой стояли, и в каком-то хаотичном танце перемещались по ограниченному пространству между диваном и креслом, пока я копчиком не ощутила мягкий край подлокотника.

Повинуясь какому-то внутреннему стремлению, я откинулась, подставляя под его поцелуи и ласки шею и грудь в распахнувшийся блузке. Все происходило настолько стремительно и безумно, что его тихий полурык-полустон прогремел словно выстрел в тишине, однако лишь добавил остроты происходящему.

— Ки-ира! Не-ет, — выдохнул Роутек. — Нельзя…

— М-м-м… — промычала прямо в его губы, не желая останавливаться.

Я уже добралась до тугих пуговичек на его рубашке, перед этим поспешно заставив его сбросить так мешавший мне пиджак.

Каждую секунду я напряженно ждала, что вот-вот очнусь, вынырну, как когда-то с Риком, из этого горячего омута. Но все было невероятно правильно. Я словно очнулась от какого-то жуткого, наполненного болезненным обманом сна. Внутри все дрожало и горело, тело кричало о том, насколько все правильно, насколько верно.

Неожиданно в этот невероятный калейдоскоп ощущений ворвался посторонний разрушивший все звук. Громкий стук во входную дверь повторился, и мы застыли, разорвав очередной невероятно нежный и тягучий поцелуй, оторвавшись друг от друга. Пьяный, подернутый серебристой поволокой взгляд блондина начал проясняться, обретая болезненную трезвость, и, скользнув по комнате, остановился на моем лице.

Человек, стоящий за дверью, постучал ещё пару раз, и все стихло. Роутек все это время неотрывно смотрел на меня, и я не могла толком объяснить, что именно написано на его лице. Испуг и неожиданное осознание произошедшего, или это злость, возможно, паника? А может, он уже пожалел о своей яростной вспышке?

Удивительно, но в своих чувствах я совершенно не сомневалась, и именно это должно бы меня напугать. Но я хотела этого и, кажется, наконец трезво воспринимала все произошедшее. Всю меня наполнило приятное и щекочущее внутренности чувство правильности сделанного выбора.

— Черт! — выдохнул он неожиданно и выпустил меня из объятий, стараясь отстраниться. — Прости! Прости… Я не…

Его руки дрожали, он резко выпрямился, и мне не осталось ничего иного, как отпустить его рубашку. Я нервно сжала кулаки, прикусив губу и глядя на него снизу вверх.

— Прости, — повторил он, делая шаг назад и спотыкаясь о стоящее там кресло, — прости, я…

Его растерянный взгляд метался по комнате, более ни на секунду не задержавшись на мне. Запнувшись, он рухнул в кресло и замер, напряженно вглядываясь в меня.

— Я… — наконец выдавил он. — Мне… я… Черт! Идиот!

— Это точно! — прорычала в ответ. — Идиот!