Мой новый твой мир

Секунду спустя воздух вокруг загудел. Сила, меняющая пространство, взметнулась вверх, растрепав и рассыпав по плечам рыжие пряди. Мир дернулся, чуть расплываясь, словно в знойный день, а перед глазами, затмив реальность, вновь встала картинка из прошлого, что заставила меня на секунду растеряться: мир, подернутый поволокой изменчивой материи, и с трудом угадывающийся силуэт мужчины за этой преградой. Каменный пол, что неприятно холодил обнаженную кожу пяток, и тугой ком в животе.

— Начинай! — рыкнул Роутек, и я снова зажмурилась, стараясь отгородиться от этого мира и этих воспоминаний и изменить хоть что-то.

Секунда шла за секундой, растягиваясь, кажется, в минуты. Я изо всех сил старалась сконцентрироваться и поймать ту волну, о которой так много слышала от других и читала в бесчисленном количестве чужих научных и не очень работ.

— Глаза! — рявкнул Роутек, казалось, прямо мне в лицо. — Глаза открой! Ну же!

Вздрогнув, я распахнула глаза и поняла, что преподаватель уже обошел вокруг и остановился прямо перед первым рядом ученических столов. Картинка чуть расплывалась из-за вибрирующей передо мной материей, но даже сейчас я могла хоть что-то перед собой рассмотреть. Вот за его спиной на своих местах замерли остальные ученики, а Бак ухмыльнулся, словно он знал, что произойдет дальше, и уже наслаждался зрелищем того, как меня в очередной раз будут “опускать ниже плинтуса”. Марек же, в отличие от него, хмурился, внимательно следя за моими, как казалось, бесполезными действиями. Кому-то вообще не было никакого дела до того, что творилось сейчас в центре аудитории, и они, склонившись друг к другу, перекидывались тихими, неразборчивыми фразами.

Сцепив зубы, я вновь сосредоточила все внимание на Роутеке, продолжающем стоять на своем месте и внимательно сверлить меня взглядом своих невыносимых серебристо-белых глаз. Только сейчас я осознала, что он уже скинул пиджак, под ним оказалась белая рубашка, заправленная в довольно-таки хорошо сидящие на нем узкие брюки. Поверх рубашки, рукава которой были небрежно закатаны до локтей, оказался надет тонкий жилет в тон пиджаку. Скрестив руки на груди, преподаватель сделал шаг вперёд.

— Ну же, Марс, мы ещё долго будем ждать? — Новый шаг, и его голос прозвучал тише обычного, но казался столь злым, что мне вновь захотелось зажмуриться. Я уже сто раз пожалела о своем опрометчивом решении и тысячу раз о том, что вообще встретила этого человека.

— Так что? — Он приблизился настолько, что мог протянуть руку и просто выдернуть меня из симулятора, а то, что это не доставило бы ему труда, я знала точно. — Кир-ра?!

Я съежилась, но все же подняла взгляд и посмотрела ему в лицо, ожидая встретить его, тяжелый и готовый уничтожить. Но… несмотря на ходящие ходуном желваки на лице, на трепещущие при каждом яростном вдохе ноздри, на сведенные к переносице брови, на четкую и жесткую линию сжатых губ и резкие росчерки морщин, уже появившихся в уголках его глаз… в самом взгляде Роутека не было ни угрозы, ни ярости. Лишь внимание и какое-то ожидание…

От удивления я даже голову склонила на бок, а он, отзеркалив мое движение, вновь прорычал:

— Нам тут до третьей волны ждать? — И вновь тон и голос, совершенно не вязавшиеся с выражением его глаз.

— Вот же черт… — простонал кто-то за спиной преподавателя. — Похоже, мы тут состаримся, пока она хоть что-то изобразит.

Я оторвалась от блондина и бросила быстрый, нервный взгляд за его плечо, выискивая того, кто произнес эти слова, тут же встретившись с торжествующим взглядом Акселя. Я повела плечами, продолжая таращиться на него, размяла пальцы и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, раздувая щеки.

— Ну поквакай еще! — шепнул еле слышно Бак. — Натуральная болотная жаба.

— Неплохая идея, — кивнул преподаватель, соглашаясь с учеником. — Марс, каждая следующая минута отнимет у вас один балл.

— Что?! — возмутилась я. — Но это нечестно!

— Это ваш выбор. — Он приподнял одну бровь. — Вы хотели попробовать еще и решили, что вам не придется платить за ошибочно принятое решение? Каждая ошибка, каждый опрометчивый шаг может отнять у вас что-то ценное…

Он склонился еще ниже, практически касаясь кончиком носа границы материи, что так и продолжала чуть подрагивать в воздухе, создавая иллюзию его движения. Теперь его глаза оказались практически на одном уровне с моими и в них вновь не было и тени ярости.

— Ква! — произнес он совершенно беззвучно, шевеля лишь одними губами.