Мой одноклассник – бог

Оглушающая тишина. Я почувствовала, как щеки и уши начинают гореть со стыда. Вот бы провалиться под землю! Еще никогда я так этого не хотела. А главное, мое фиаско видели Ася, Стеф, Фред… Я превратилась в одно большое сердце, которое стучит так громко, что звук заполняет не только меня, но и весь класс, добираясь до самых темных уголков и до цветов с увядшими листиками.

У меня было такое мученическое выражение лица, что учительница в конце концов перестала любоваться моим позором и строго спросила:

– Олеся! Неужели ты не читала параграф?

Врать было бесполезно.

– Нет.

– Нет? – взвилась математичка, – Виртанен, я что, много задаю вам? Домашним заданием было прочитать параграф и номер 78, короткий! Весь предыдущий урок я перед вами заливалась соловьем, и что? Ты в десятом классе, пора уже взяться за ум!

Она подошла совсем близко, я взглянула на нее, и это была моя роковая ошибка. Зрачки преподавателя были узкими, такие бывают у кошек или змей, а радужка цвета холодного золота! В ужасе я отпрянула, от ее улыбки мне стало нехорошо.

Я настолько оторопела, что ничего не могла сказать в свое оправдание, только беспомощно смотреть на учительницу, у которой было что-то не так с глазами. И снова по ногам и рукам заскользило жуткое, гнетущее, склизкое ощущение беды. Затхлый запах сырой земли и пыли ударил мне в нос, как заправский боксер. Во рту пересохло, в ушах зазвенело. При всех этих метаморфозах я отчетливо слышала, как Эльвира Сергеевна продолжала обличать меня во всех смертных грехах:

– У тебя, Олеся, только мальчики и гулянки на уме! – она уже обращалась не ко мне, а ко всему классу, стоя рядом со мной, призывая полюбоваться на горе-старшеклассницу, – Все время ездишь в эту свою Финляндию, думаешь, там тебя ждут? С твоей пустой головой только и сможешь, что уборщицей работать или маникюршей!

В отчаянии я посмотрела на Фреда, жалея, что он видит эту ужасную картину моего поражения. Что подумают остальные – все равно, а он…Решит, что я двоечница и лентяйка. Однако новенький и не смотрел в мою сторону. Все его внимание было обращено на  Эльвиру Сергеевну. Брови грозно сведены, нагнулся вперед, будто готов броситься к доске, губы поджаты – да он злится на нее! Из-за меня?

И тут Эльвира Сергеевна неожиданно согнулась пополам, обхватив себя руками:

– Ох…

Я в ужасе смотрела на побледневшую математичку, ее глаза снова были с обычными темно-карими зрачками, накрашенный коралловой помадой рот судорожно хватал воздух. Женщина начала оседать на пол. Трясущимися руками я машинально поймала ее. Казалось неправильным, что она сейчас будет лежать на полу. Через пару секунд до меня начал доходить весь ужас происходящего. Бледное костлявое тело учительницы в моих руках! Прежде чем я успела заорать от страха, Андрей бросился ко мне на выручку.

– Эльвира Сергеевна, вам плохо? – мой бывший парень взял ее руку, чтобы прощупать пульс, все остальные продолжали сидеть на местах, не понимая, что происходит. Тут встала наша староста Марина, за ней потянулись люди, обступили нас плотным кольцом.

– Скорую, – прошептала математичка и закрыла глаза. Андрей осторожно потряс ее за плечо, но та даже не вздохнула. Лишь открылся рот, недавно оскорблявший меня.

И тут начался ад. Все громко орали, перебивая друг друга, кто-то побежал за нашей медсестрой, кто-то пошел за водой для учительницы. Несмотря на внешнюю худобу, женщина оказалась тяжелой, ее у меня заботливо приняли Андрей и Олег с Антоном. Все остальные только и могли, что стоять над математичкой без сознания и сыпать глупыми вопросами и предложениями.  Я выбралась из этого страшного круга, хотелось оказаться как можно дальше от школы. Лучше бы я сегодня опоздала, честное слово! Может, из-за меня Эльвира Сергеевна так расстроилась, и я виновата в том, что сейчас учительница лежит без сознания, и неясно, что с ней.

Фред очутился рядом со мной, бережно поддержав за локоть. Мы отошли от взволнованных ребят, и дышать стало легче.

– Идет! – крикнула Ася.

В кабинет ворвалась наша медсестра (повезло, что она оказалась на месте, обычно она гоняет чаи в столовой), разогнав ребят вокруг Эльвиры Сергеевны.  Я следила за всем издалека, был виден лишь ровный, как по линеечке, пробор на волосах учительницы, да холеные руки медсестры. Она достала мобильник и вызвала скорую, Марина привела Веру Сергеевну, начался такой галдеж и хаос, что после оглушающей тишины мне показалось, что рядом со мной то и дело взрывают петарды.

И только сейчас поняла, что все это время я неосознанно прижималась к Фреду чуть ближе, будто ища в нем поддержки и защиты. А он и не отстранялся.

– Леся, то, что Эльвира Сергеевна сказала тебе, – в общем гомоне я ясно слышала его уверенный твердый голос и видела, как парень напряжен, – Все неправда. Она тебе завидует, это очевидно.

– Спасибо, – я мельком глянула на него. Мы стояли вдвоем у стола, пока остальные суетились над математичкой. Мне было неприятно находиться рядом с ней лишний раз. Нечего было так на меня орать, она перенервничала, и вот результат.

– Главное сейчас, это чтобы ей оказали помощь.