Мой Орк. Другая история

— Не важно. Поляжет много воинов. Войн без жертв не бывает, — вдруг посмотрела охотнику в глаза, — а давай уйдем сейчас?

— Нет, Ирхат. Нам придется вернуться.

— Почему? Ты так и так хотел уйти.

— И хочу. Но в Аранхарме остался сын моего покойного брата, мальчишке пятнадцать. Сейчас в подмастерьях у кузнеца местного. Без него я не уйду.

— Вот как, — закивала, — тогда возвращаемся.

— Не волнуйся, — взял ее за руку, — воевать с людьми я не буду. Мы поженимся, я заберу брата, после сразу покинем город. Верь мне.

— Габан, — припала своим лбом к его.

Глава 41

Ирхат ехала обратно с тяжелым сердцем и дурным предчувствием. Во-первых, ей предстоит встреча с братом, который наверняка будет метать молнии, во-вторых, разговор с вожаком. Как ни крути, а она покинула пост, наплевала на прямой приказ Кархема. Но теперь уж поздно бояться, что будет, то будет.

Несчастная всю дорогу готовилась к самому худшему вплоть до смертной казни, однако, встретив Тароса, удивилась его спокойствию и равнодушию. Брат снисходительно ухмыльнулся, когда двое встретились у её гулума:

— Нагулялась? — принюхался к сестре.

— Я не гуляла, — гордо задрала голову. — Я отправилась на охоту.

— И поймала аж целого предводителя охотников, — еще шире улыбнулся. — Не соскочил, надеюсь?

— Тарос, хватит меня задирать.

— Мы хаваты, Ирхат. Он — катаган. Старейшины могут и не дать разрешения на ваш союз.

— А ты разве знаешь? О нас… — замялась сразу.

— Еще бы. Первым делом Радул примчался ко мне, заявил на тебя права.

— Что же ты ему ответил? — покрылась холодной испариной.

— Что стоять на пути не буду, но и просить за вас перед советом тоже не стану.

- И на том спасибо, — ударила себя кулаком в грудь.

— Ой, не надо, — замотал головой, — не надо, Ирхат. Ты не воин, даже не охотница толком. На поле боя воин думает о бое, охотник на охоте — о звере. А ты не успела уйти, как тут же под орука легла. Ты обычная самка, у которой начался кагичим[1]. Но я не против, а то еще засидишься в девках. Просто знай, ты разочаровала меня. И если этот катаган тебя не сможет взять в жены, пойдешь к Мабарату.

Его слова лезвием прошлись по сердцу, но Тарос и не был особенно-то хорошим братом. Да, тренировал, да, учил. Пока была маленькой, делился добычей и помог построить шатер, так как не хотел делить с ней свой гулум. Пришлось самой учиться вести хозяйство. И это хорошо, даже очень. Именно из-за такого отношения она стала собой, научилась справляться без посторонней помощи, научилась не лить слезы от обиды, а бить, да побольнее.

— Габан, — улыбнулась. — Я знаю, ты в смятении, оттого и ищешь виноватых, оттого и бесишься. Но знай, однажды тебе все-таки захочется услышать доброе слово, жаль, не от кого будет.

— Тебя ждет разговор с вожаком, так что прибереги свои красивые слова для него. Возможно, Кархем еще до совета старейшин наложит запрет на ваш с катаганом союз, — и устремился в сторону чертогов.

А Ирхат поспешила в гулум брата, чтобы забрать лук, подаренный матерью незадолго до её кончины. Таросу он все равно не нужен. Орчанка зашла в шатер, осмотрелась — наложницы навели порядок, но мебель так и осталась поломанной, зато мамин лук, как и прежде, висел на столбе. И только Ирхат хотела снять оружие, как до ушей донесся голос одной из наложниц. Бушта говорила быстро, взволнованно, но тихо.

Когда в разговоре промелькнуло имя наложницы Кархема, орчанка решила не упускать возможности и узнать, о чем именно идет речь.

Девушки меж тем ни на секунду не замолкали.

— Сегодня Тарос снова отведет меня к ней, — произнесла Сашаль.

— Опять? Неужели ему недостаточно нас?

— Ну, всё, — вскочила рыжеволосая Ливая, — конец. Наверняка выменяет ее у вожака, а кого-то из нас отправит на рынок или отдаст своим воинам.

— Да не хочет он эту Альмари, — фыркнула в ответ, — ему от нее другое нужно. Помните ту ночь?

— Ну, — вступила третья.

— Тарос передал девке порошок с ядом и приказал всыпать его в питье или еду другой наложнице вожака.

— Кому? — выпучила глаза Ливая.

— Не знаю. Какой-то Эйве. Так что, не паникуйте, нам ничего не грозит. Главное, язык держите за зубами.

— Но зачем Таросу травить наложницу вожака?

— Чтоб я знала, — пожала плечами, — мне кажется тут что-то сокровенное, что-то личное. Когда хозяин упомянул имя этой женщины, у него аж голос изменился, стал таким страшным, рычащим.

После девушки немного успокоились и заговорили о тканях, которые им подарил Тарос, а Ирхат поторопилась покинуть шатер. Что же получается, брат решил отравить Эйву? Ту, по которой болеет, о которой мечтает? В чем смысл? Девчонка ведь ни в чем не виновата, не она предпочла Таросу Кархема.

— Здравствуй, моя камэо (невеста)! — откуда ни возьмись перед ней возник Радул.

— Здравствуй, — улыбнулась без особой радости.

— Почему в глазах столько печали?

— Да вот с братом повстречалась. Он сказал, старейшины могут не дать согласия на наш союз.

— И плевать, — мотнул головой, — не дадут согласия эти, так дадут другие.

— А если что, всегда можно воспользоваться кинжалом, — пробормотала себе под нос.

— Ты это о чем?