Мой Орк. Другая история

До каменоломни путь был неблизкий, но пролегал он мимо зеленых пастбищ, на которых паслись коровы, овцы, лошади. Недалеко от пастбищ располагались дома фермеров. Удивительно было наблюдать, как старые оруки и люди по утрам стоят у дороги и спорят, у кого удоя и шерсти больше. Стоят, бородами трясут, руками размахивают, а потом мирятся и идут каждый по своим делам.

За пастбищами еще с пару километров тянулись песчаные земли, переходящие уже в скалы. Однако чтобы попасть на разработку, приходилось еще спускаться по узкой горной тропе. Ветра здесь гуляли дикие, порой так задували, что казалось, живым вернуться уже не получится. Но Тарос из раза в раз спускался и поднимался, а схватку с ветром принимал как вызов самому себе. Он же воин и если уж умирать, то от руки соперника, но никак не на дне ущелья.

Добравшись до каменоломни, орк сбросил с себя жилет, все ж солнце пекло нещадно, после взял в руки кирку и направился к скале.

— Приветствуем! — показались двое орков каменотесов.

Они давно как обосновались здесь, чтобы времени лишнего не тратить на походы туда обратно. Иногда возвращались в город повидать семью, а потом снова сюда.

— И не устал ты мотаться изо дня в день? — спросил Шагет

— Не устал, — совершил первый на сегодня удар, — в дороге думается хорошо.

— О чем же таком думаешь? Горюешь, никак? Ни семьи у тебя, ни дома своего, ни уважения вожака. Или мыслишь сбежать?

— Бежать мне все равно некуда, — ударил по камню второй раз, отчего мелкие осколки полетели в разные стороны. — А думаю о дне завтрашнем.

— Вот я и говорю, горюешь.

— Работать давайте, хватит языками чесать.

И все принялись за дело. Готовую породу потом сваливали в вагонетки да отправляли по тоннелю на вторую каменоломню, где мастера изготавливали кирпич. Тарос трудился до самых сумерек, после чего убрал инструмент, надел жилет и уже хотел идти обратно, как Шагет окликнул:

— Не торопись! — нагнал его. — У меня ягодная настойка есть, давай-ка сядем за стол, выпьем. Все оно веселее возвращаться будет.

Нехотя, но Тарос согласился. Может, и правда, веселее будет. За первой кружкой последовала вторая, за второй третья. Опомнился, когда бутылка опустела, а каменотесы уже вовсю храпели. Тогда кое-как поднялся и пошел в сторону тропы. Оставаться здесь совсем не хотелось, уж лучше протопать полночи, чем спасть среди ненавистных камней. К счастью, ветер с заходом солнца утих, потому подняться получилось без труда, хоть ноги иногда и заплетались. А пастбища в ночи казались особенно красивыми, да и Гальзар мерцал приветливыми огнями, жаль только не для него. Фаргар выделил ему для жизни ветхий гулум, но и на том спасибо, мог бы вообще в остроге оставить.

Уже перед домом не заметил-таки камня под ногой и споткнулся.

— Хет сэ дирак бажин (Тварь ты поганая), — растянулся на земле. — Вороковы камни.

— С тобой все хорошо? — вдруг раздался женский голос.

— Нормально, — кое-как сел.

Перед ним стояла молодая девушка. Орчанка. Стройная, красивая, только что эта краса забыла здесь в такое время суток?

— Ты кто такая?

— Меня зовут Ранета.

— И что ты тут делаешь, Ранета? На дворе ночь.

— За водой иду, — показала пустые ведра, — в лазарете рожениц много, а колонка забилась, вся надежда на колодец.

— Выходит, повитуха?

— Ученица повитухи.

— Помочь? С водой?

— Ну, если не спешишь.

— Не спешу, — поднялся, отряхнулся от пыли. — Давай сюда ведра.

Колодец был в паре десятков метров от его гулума. Тарос набрал воды.

— Разве самкам такую тяжесть можно поднимать?

— Нельзя, но куда деваться. Магура совсем старая, она и полведра воды не поднимет.

— Габан. Идем.

До лазарета дошли быстро, Тарос оставил ведра у двери, а Ранета все стояла, смотрела на него.

— Спросить чего хочешь? — заметил ее интерес. — Так, спрашивай.

— Поблагодарить хочу, — улыбнулась. — Пока я бы дотащила, все дети успели родиться. Спасибо.

— Не за что.

Наутро все повторилось. Как повторилась и ягодная настойка. Никогда он не напивался, считал это все недостойным истинного орука, но те славные времена канули в лету. К тому же возвращаться на хмеле очень даже понравилось. Мысли не гнетут, на душе тихо, спокойно. Вокруг тоже тишина, звезды мерцают в небе, да лунный свет заливает поля. Благодать! Однако у своего гулума Тарос снова встретил орчанку. Опять за водой пришла?

— Ну, привет, — поравнялся с Ранетой. — А ведра где?

— Я без них пришла, — подняла на орка стыдливый взгляд.

— Вот как. Воды, значит, не надо. А чего тогда надо?

— Пригласи в гулум и покажу, чего надо, — было видно, с каким трудом ей дались эти слова.

— Заходи, — отвернул для нее шкуру.

Ранета зашла внутрь, осмотрелась. Запаха дурного не было, как и ничего лишнего, только кровать, пещь, сундук, стол с двумя стульями, шкура на полу, да два других помещения — помывочная и уборная. Сверху в центральное отверстие шатра проникал лунный свет, но все равно было довольно темно.

— Сейчас, — Тарос зажег смольную лампу, затем уставился на гостью. — И?