Мои останкинские сны и субъективные мысли

— Что это за бардак у вас?! Вы что себе позволяете?! Встречайте своих гостей, как положено. Куда все это разбежались?! Учитесь работать!

У меня снова перед глазами мелькают грохочущее стадо каблуков. Тоже ругаюсь…

Наши «подростки» почти все в сборе. За час до записи Вика Саваровская просит заменить её — надо из комнаты для гостей проводить ребят в гримёрку.

В комнатке всего три девушки, еле успевают.

Минут через десять врывается редактор-амазонка, воплощение Зевса в юбке. Сразу приступает к боевым действиям.

— Это что такое, а? — заорала она. — У меня ВИПы без грима, бл. ть! А вы здесь со своими алкашами малолетними лезете, бл. ть.

Мне исключительно везёт на такие ситуации. Притягиваю я их, наверное.

Происходит неинтеллигентный диалог, но на «Вы».

— Девушка, не кричите. Не надо при детях.

— Не указывайте мне! Убирайте этих отсюда.

— Дети всё слышат, — почти шёпотом говорю ей, одновременно выдавливая даму в коридор. — Зачем Вы про них так, а?

— Молодой человек! — завизжала она голосом женщины, которую однажды резали без наркоза, и она не может про это забыть. — Если ещё раз сделаете мне замечание, то я… то я… я не знаю, что с Вами сделаю!

Мне становится интересно. И в этот момент вдалеке, в конце коридора появляется Она, Наталья Никонова — в сопровождении многочисленной свиты.

— А я Вам говорю, девушка, не кричите. Они — дети. Они важнее ваших «звёзд».

— Чтоооо! Уйдите отсюда! И забирайте этих пьяниц ваших мелких! Или я сейчас Вас… убью!

— А я вам еще раз говорю — не кричите, здесь дети.

Редактор-Зевс снова визжит, хватается за голову и бежит, не умолкая, в направлении Никоновой.

Может, у неё проблемы? Может, человек она хороший? Просто, вот ей сейчас надо выполнить указание руководства. Может, они все неплохие люди. Но такие тут были правила и нравы…

Вот «звёзды», ВИПы для них важнее. А я думал — дети главные участники программы «Общее дело». При всём моём уважении к Дарье Донцовой, величайшей русской писательнице — и не только XX–XXI веков — Фёдору Достоевскому, Николаю Гоголю и Уолту Уитмену в одном лице, но дети важнее. Важнее, даже её великого творения романа «Белый конь на принце», и даже детектива «Лебединое озеро Ихтиандра» — этого венца русской прозы. Я не отрицаю, она, Донцова, близка к народу — ведь количество её произведений в каждом вагоне подмосковной электрички в утренний час-пик превышает число пассажиров, оплативших проезд в этом вагоне. А сколько женщин, особенно в провинции, черпают из её величайших творений философию социо-культурологического ориентирования! А тысячи тонн семечек, проданных в бумажных кулёчках из страниц её книг — каждый листик живёт своей жизнью, собирая энергию, теплоту человеческих рук. А сколько её «ироничных детективов» ждёт своей минуты славы в деревенских туалетах, а? Нет, признаю, Дарья Донцова — самый народный писатель. А Павел Астахов?.. Это же Дарья Донцова российской юриспруденции. Он хотя и спит, и ест, и отдыхает полноценно, и зарабатывает отлично, но иногда думает о маленьких россиянах. С трудом — но находит же! — время для таких занятий в сжатом графике — а ведь ему и программы на телевидении свои вести надо, и на ток-шоу всякие сходить, и книжки писать, и в судах деньги делать, и интервью раздавать, и на всех значимых тусовках появиться необходимо. Раз в год он задумывается даже о бедных малышах из Сомали, но ему неприятно в этом признаваться — ведь на этот счёт Павлу Алексеевичу инструкций из Кремля не поступало.

Они — великие люди. Я их современник, я дышал с ними одним воздухом, но… Их важно ввели в гримёрку — на место выгнанных подростков — они же должны отлично выглядеть перед камерами. И что?! То есть, да, я мог, воспользовавшись толкотнёй стащить использованный носовой платок Астахова, выклянчить ватный тампон, которым счищали макияж с шеи Донцовой, но… Но, блин, дети важнее…

Прямо на окончание того неинтеллигентного диалога попадает пробегавшая мимо Инна Панкова.

— Что случилось, Эльхан? — делает она круглые глаза. — Что ты ей сделал?

— Кто эта… ммм… мадам, а? — спрашиваю.

Говорит, перспективная большая шишка по имени Полина Циторинская.

Потом, кстати, эту амазонку назначили шеф-редактором и руководителем «нашей» программы «Участок».

Стою и прихожу в себя. Мимо пробираются монтажёры с НТВ. Здороваемся. У них время позднего обеда — в конце коридора, прямо над 16-м подъездом, останкинская столовая.

Дима Кабанов, режиссёр программы «Сегодня» на НТВ, тоже идёт осторожно, почти прижавшись к стене — чтобы не попасть под каблуки редакторш. Увидел меня — обрадовался.

— Ты что тут делаешь? — спрашивает и вдруг с ужасом оглядывается. — Ты что — с ними?

И делает большие глаза.

— Нееет! Да нет! Гуляю просто, — торопливо придумываю и сразу путаюсь. — Просто жду знакомого… Поговорить с ней надо…

Солгал, потому что мне было очень стыдно.

Но я же не с ними, ведь?

Осталось минут двадцать до начала записи программы. Суматоха редакторш достигает кульминации.