Мои останкинские сны и субъективные мысли

Адвокаты вышли уже после нашего прямого включения на НТВ. Дежурные фразы. Махание кулаками от бессилия. Антон Дрель, «защитник и друг» Ходорковского читает его заявление. Вот часть: « Для меня принципиально важно добиться правды и справедливости на родине. Мне известно, что судьба приговора по моему уголовному делу решалась в Кремле… Именно мои недоброжелатели, которым по ночам снится обуреваемый жаждой мести Ходорковский, обречены всю оставшуюся жизнь трястись над украденными активами ЮКОСа. Это они глубоко несвободны и свободными никогда уже не будут. Их жалкое существование – вот подлинная тюрьма. Я же имею полное право говорить все, что думаю, и поступать так, как считаю нужным, не согласуя свои планы с какими-либо кураторами. И потому мое жизненное пространство отныне – территория свободы. Узники же те, кто остается рабами Системы, кто вынужден унижаться, лгать, подличать для сохранения своих доходов и сомнительного положения в этом неприличном обществе… Я буду бороться за свободу – свою, Платона Лебедева, других моих друзей, всей России. И особенно – следующих поколений, тех, кому будет принадлежать наша страна всего через несколько лет. Для них моя судьба должна стать уроком и примером… В моей судьбе теперь нет ничего лишнего, случайного, наносного, никаких жирных пятен. Будущее видится мне светлым, а воздух завтрашней России – чистым. Я потерял место в олигархической тусовке. Но приобрел огромное число верных и преданных друзей. Я вернул себе ощущение моей страны... » Хорошие слова.

Родители Ходорковского. Их было жалко. Два пожилых человека. Которых ломают. Не думаю, что они так счастливы. Законы Природы. Она бьёт по самым дорогим людям. И продолжает бить, даже когда начинаешь сомневаться в прежних принципах. Мать Марина Филипповна говорит, что ожидала такого приговора. А сама плачет. Отец главы ЮКОСа Борис Моисеевич Ходорковский обращается к журналистам: «Я хочу поблагодарить вас всех за то участие, которое вы приняли в этом судилище. Большое вам родительское спасибо».

Он благодарит. Искренне. Но получилось двусмысленно.

Смотрю на коллег. Разочарование. Суматоха. Ах, вы не ожидали? Такого приговора.

Ошарашены?

Уже расходятся.

Я тоже ошеломлён.

Тем, что всё так и закончится.

Смотрю перед собой. На земле, в метре от меня, лежит оброненный кем-то из коллег-фотографов пустой кофр для объектива. Набираю в легкие воздух. Больше. Ещё больше. Ещё!

Сам не ожидал:

- Это бомба!

Слышу свой очень громкий голос.

Нет вначале просто: «Бомба!» А когда рядом стоящие коллеги смотрят в ужасе на меня, громко добавляю: «Это бомба!»

Да, я не мог поступить по-другому. Что-то эдакое я должен был выкинуть. Если не я, то кто же… Мне же больше всех надо было.

Все стали разбегаться.

Ко мне бросились приставы и силовики.

Помню, как один из стоящих рядом со мной коллег – фотокорреспондент – мгновенно посерев, просил меня: «Ты что?! Нет, нет. Не надо». А я успел засмеяться и толкнуть его в бок локтём. Прежде, чем ещё раз крикнуть…

Я так захотел. И потому сделал это.

Почему? Так получилось. Ну, не знаю... Дурак, наверное.

А те, кто воспринимал этот процесс и цирк серьезно, подыгрывал, кто они?

Кто вы?

Я готов отвечать за свои действия. Пусть другие тоже готовятся.

Думаю, надо было крикнуть «Аллаху акбар!» Это была бы оценка на весь этот спектакль. Моя оценка. И добавить: «Свободу Ходорковскому и Лебедеву!» А? Да, это было бы лишним. Наверное, повторить «Аллаху акбар!» Был бы такой постмодерн – пусть разгадывают. Резюме.

Тупо?

Тупо!

Глупо?

Еще как…