Мои останкинские сны и субъективные мысли

Насколько мне известно, в связи с этим преступлением, тогдашний президент Армении Левон Тер-Петросян встречался с Ельциным и ходатайствовал о том, чтобы это дело не получило огласку. Потому что получалось – армянские спецслужбы организовывали на территории другого государства совершение диверсионных актов. Практически Армению могли отнести к странам, причастным к международному терроризму. Оганесян, сидя в камере, очень переживал – ведь он признался, что он сотрудник спецслужб Армении и выполнял спецзадание. А те от него отказались, мол, мы ему заданий никаких не давали. Для него это был такой удар… Хотя, повторяю, у него было найдено несколько паспортов, изготовленных в оперативно-техническом управлении ГУНБ Армении – это показала экспертиза. Кстати, после возвращения в Армению, я слышал, он, Голоян получили повышение в чинах. И свои сроки они полностью не отсидели.

- Почему молчала азербайджанская сторона?

- Азербайджанская сторона не молчала. Они активно просили выдать Оганесяна и других. В то время после долгого перерыва пошёл процесс установления более тесных отношений между Россией и Азербайджаном. Но террористов не выдали. Даже для временной доставки туда на допросы – и то не выдали. Боялись, что их обратно не вернут.

- Вас похвалили за работу?

- Наоборот. Наша деятельность многим не понравилась. Кроме того, что дело передали Главной военной прокуратуре, взялись и за нас. Начальника УСБ ФСК Валерия Варламова сняли и на эту должность пришёл Николай Патрушев из Контрольно-ревизионного управления Администрации Президента РФ. Ну, он сразу начал наводить порядок. Во-первых, на большинство сотрудников, в том числе и на меня, почему-то стали собирать все компрометирующие материалы, притом сфабрикованные.

На меня сфабриковали дело. Поводом было заявление одного бакинского армянина, Бориса Георгиевича Рахманова. Он взял фамилию жены (его жена азербайджанка) ещё когда жил в Баку, потому что опасался там жить под армянской фамилией. Он написал заявление, что я совместно с моим коллегой Соповым якобы прибыл к нему домой чуть ли не с оружием и вымогали у него две тысячи долларов. Не думаю, что Патрушев лично придумал это дело. Наверняка, кто-то из его подчиненных.

Такие же дела сфабриковали и на других сотрудников. Во всяком случае, 7-й отдел Управления собственной безопасности, который занимался вот этим делом – я служил в другом отделе, но был откомандирован на время реализации в тот отдел – вскоре разогнали. Молчанова – начальник 7-го отдела Управления – перевели на Камчатку. Ряд сотрудников были вообще уволены из органов, не знаю, по каким причинам. Специально это было, не специально – сейчас однозначно об этом сказать не могу, были подозрения, что кто-то сверху заинтересован в этом деле. Но доказательств конкретных я не имею.

Потом после дела Кровавого Абдуллы в декабре 95-го в отношении меня начали служебное разбирательство. Мне открыто сказали коллеги – по прямому указанию Николая Патрушева, начальника УСБ.

- После того, как было вынесено решение суда, признавшего Вашу правоту, Вы были восстановлены в должности?

- Я не ставил так вопрос, потому что понимал – Патрушев не даст мне спокойно работать. Я ставил вопрос отмены приказа. Ведь Патрушев на всю Россию разослал приказ, которым я был наказан – мне было объявлено служебное несоответствие. Приказ зачитывали всему личному составу ФСК, чтобы другим неповадно было. То есть если кто-то ещё без указания сверху где-то тормознёт чеченских боевиков либо еще какую-то вооруженную банду, то он будет точно так же наказан. Но приказ суд не потребовал отменить, хотя признал, что я необоснованно был наказан, что я действительно был прав, там действительно провалилась операция. Когда Путин был главой ФСБ, я и к нему обращался с просьбой отменить приказ. Я и Березовского просил – тогда они с Путиным были в хороших отношениях, ежедневно по несколько раз встречались. Но не помогло – Путин шёл тогда в большую политику, и не хотел портить себе имидж. Ему нужно было быть хорошим для всех.

- Почему Путин назначил Патрушева директором ФСБ?

- У них давние совместные дела по Питеру. Патрушев работал по линии экономической контрразведки в администрации Собчака, а Путин был помощником последнего и незаконно подписывал документы, разрешающие вывоз нефтепродуктов за пределы России. И, говорят, у Патрушева есть компромат по этому поводу на Путина. Но насколько это действительно так, я утверждать не могу.

Это лишь часть нашего с ним интервью, которое закончилось за полночь.

- Ты всё-таки с ним встречался? - не здороваясь, сразу спросил Игорь Сидорович, увидев меня в Останкино на следующий день.

«Ничего себе. Откуда же он узнал?»

- Да, сделаю это интервью для газеты одной.