Мои останкинские сны и субъективные мысли

Я, кажется, уже говорил, что на НТВ страшный бардак. Уже конец первого квартала года, а многие сотрудники с недействительными редакционными документами. Это ещё ничего – компания могла приобретать автомобили представительского класса для начальства, а для съёмок не хватало кассет – не покупали: приходилось их размагничивать и использовать для записи десятки раз, пока те не развалятся. Иногда невозможно было отобрать для эфира те или иные отснятые эпизоды видео или интервью, из-за технических браков на старых кассетах.

Конечно, кремлёвские съёмки – исключение. Для этих целей в видеотеке НТВ был специальный стеллаж с новенькими кассетами «для Путина». Цирк!

Охранники с интересом стали изучать удостоверения ребят. Мне показалось, что всё время молчавший второй фэсэошник даже покраснел.

- Давай пропустим, - сказал он коллеге, назвав его, кажется, Миша.

- Нет, раз они там, - показал Миша в зал. – Значит они… ммм… с НТВ.

- То есть главное – туда попасть, пройти эти двери. А потом у Вас претензий не будет, так? – начала ехать у меня «крыша» и дрожать руки.

- Да. Но до следующей проверки документов, - улыбнулся моей сообразительности человек, которого я уже ненавидел.

Нашему брату с Сергеем Мироновым было интересно работать. Человек он импульсивный, общительный, корректный, в интервью никогда не отказывает. А всё это, к сожалению, исключение среди госчиновников. Да, в попытке произвести впечатление он может потерять контроль и сказать вздор, яркий, эмоционально-окрашенный, популистский вздор. Говоря просто – его заносит. Но что же тут поделаешь? Современная российская политика сейчас стала не борьбой действий, дел, не конкуренцией деятельности, а соревнованием слов, фраз. Журналист передаёт информацию не о том, кто что сделал, а о том, кто что сказал. Так Миронов хотя бы говорит что-то.

Но самое главное, за что его ценят коллеги – он не сноб. Ни «на камеру», ни «вне камеры». Спикер Совета Федерации выигрывает в невольно напрашивающемся сравнении с другим отечественным спикером – Государственной Думы – Борисом Грызловым, который, наверняка, в прошлой жизни был надменный индюк, или ему предстоит реинкарнироваться в него в будущей.

И подчиненные у Миронова самые корректные, если сравнивать с командой других руководителей. С его службой безопасности можно не только разговаривать, а даже высказывать ей свои мысли.

Я тогда действительно разозлился. Тем более обстоятельства позволяли. А ничто так не красит злость, как понимание осуществимости мести. Уверенный, что эти фэсэошники мне ничего не сделают, я погрозил им дрожащим пальцем, прохрипел: «Я вам покажу!» и, стоя недалеко от них, стал слушать и наблюдать происходящее в зале через открытые двери.

Перед тем, как подписать Соглашение о сотрудничестве Сергей Миронов сказал фразу интересно звучащую, но не связанную с действительностью:

- Сегодня перед вами произойдёт реальное объединение демократических сил. Все три политические партии, председатели которых присутствуют за этим столом, созданы снизу. У нас много общего в наших подходах, в наших программах. Главное – это гуманизм! Такие союзы — залог становления настоящей многопартийной системы в нашей стране.

Аплодисменты. Улыбки. Можно ставить подписи.

Кто-то из счастливых коллег в зале во время пресухи спросил – какая идеология у этой «коалиции», и Миронова снова понесло:

- Пройдёт ещё несколько лет, и не будет ни левых, ни правых - это всё остатки Маркса и замшелого XX века. А мы стремимся вертикально вверх – к звёздам, к солнцу!

Смех. Искренние аплодисменты. Всё же человек думал над красивой фразой, потел.

Мне звонит Михаил Осокин, ведущий вечернего, семичасового выпуска новостей. Вот школа у Деда (так его на НТВ называли). Только пришёл на работу и уже все съёмочные группы обзванивает. Сам.

- Ну что там, Эльхан? Скука? – спросил как всегда грустно-скрипучий голос.

- Не совсем. Миронов зажигает.

- Нет, про это объединение-слияние не будем давать, - сказал голос Деда и стал ещё грустнее. - Это же не «Яблоко» с СПС…

- А я собираюсь после пресухи отдельно записать Миронова. По поводу Киргизии.

- О! Слушай, точно. А ты уже договорился с ним?

- Пока нет, Михал Глебыч - посмотрел я на своих обидчиков, чтобы набраться сил. - Но настроен решительно!

- Аааа. Давай! Сразу мне сообщи, что он там скажет.

В то время, пока Россия зарастала нравами и обычаями, характерными для политического и общественного застоя, в Киргизии кипела жизнь. События, которые скоро назовут Тюльпановой революцией. Очень важные, показательные для России.