Мои останкинские сны и субъективные мысли

— Валентин Валентинович — боевой офицер, человек по-военному резкий, где-то эмоциональный, — рассказывал тогда мне адвокат Полянского Вячеслав Макаров. — Но он же Герой России! Это же должно что-то значить! К нему подходит сотрудник милиции и грубо требует документы. Сотрудник — при исполнении! Ну, представься, вежливо извинись за беспокойство, не забывай, что власть олицетворяешь. Я это говорю не только из-за произошедшего с моим подзащитным, нет, это же болезнь человека в форме.

Эта история не очень нравилась ни нашему начальству, ни пресс-службе МВД, с которой руководство Студия спецпроектов согласовывало все темы. Аида передавала, что глава пресс-службы МВД Валерий Грибакин [2], услышав про дело Полянского, закашлялся и протянул: «Ну, что вы туда лезете. Нашли, кого выбрать в качестве героя для своей программы. Это же дело неоднозначное!» А потом добавил, что «этот военный слишком заигрался в публичность».

— Валерий Викторович (Грибакин — Э.М.) сказал, что на тему с этим Полянским он не придёт, — рассказав реакцию милицейского начальства, резюмировала Аида, и всё стало окончательно ясно.

Всё же лично я неправильно понял руководство «Активнее сотрудничайте с ментами!» Я же не против сотрудничества: у людей есть проблема, они обращаются на ТВ, почему же не контактировать, не сотрудничать с МВД, чтобы помочь пострадавшим, решить их проблемы. Если есть повод — то и с конкретных «силовиков» спросить. Но вот согласовывать каждый свой шаг с милицейскими пресс-службами… Чтобы какой-то генерал пришёл в студию и, поглаживая свой круглый живот — большой, но такой трогательно упругий и пушистый — щурился от блаженства и пиарился на всю страну, да? И чтобы я в этом участвовал? Ну, уж нет.

Последний раз с Валентином Полянским я разговаривал 30 декабря 2008 года. Ещё раз извинился, что запись программы переносится на конец января — я в это верил. И поздравил с наступающим Новым годом — пожелал ему, чтобы эта история для него поскорее закончилась победой.

— Спасибо вам, — стал он благодарить. — Спасибо, за то, что вашей программе это небезразлично, за ваш труд. Чем больше мы будем обсуждать проблемы нашего общества, тем скорее они будут решаться. Без вас, журналистов, это невозможно сделать…

В ночь на 3 января 2009 года Валентин Полянский покончил жизнь самоубийством из наградного пистолета. В оставленной им предсмертной записке он обвинил в своей смерти Артёма Пахомова — следователя, который курировал уголовное дело в отношении полковника.

И мир не перевернулся.

Уголовного преследования Артём Пахомов избежал. Более того, пошёл на повышение — стал заместителем руководителя Следственным отделом по расследованию преступлений на метрополитене, особо режимных объектах и в экологической сфере СУ СКП по Москве. Среди коллег этот успешный следователь-карьерист завоевал репутацию самодура — может кричать на подчинённых, издеваться над ними, унижать, а может, закатив скандал, кататься в истерике по полу и выпускать пену изо рта…

Мир не перевернулся.

Бывший адвокат Полянского Вячеслав Макаров даже спустя полтора года рассказывал мне, что дело намеренно развалили. И особенно, указывал на «заслуги» следователя.

— Пахомов вёл себя неадекватно. Препятствовал мне в работе адвоката. Но главное — его грубое, недопустимое поведение в отношении Валентина Валентиновича. Было и психологическое давление, и применение физической силы. Почему для Пахомова это прошло безнаказанно? Я тоже хочу получить ответ на этот вопрос!

На мой вопрос: «Почему всё-таки Полянский пошёл на такой шаг, как самоубийство?», адвокат ответил после паузы, подбирая слова:

— Думаю, всё-таки из-за предвзятого, грубого отношения следствия к нему. Мало того, что милиционеры, его оскорбившие, нарушившие закон, не понесли наказание, так самому Полянскому пришлось оправдываться. Он говорил мне, что собирается покончить жизнь самоубийством. Конечно, я не мог поверить, не ожидал. Наверное, он думал, хоть так им отомстить что ли…

В январе 2009-го, сразу после новогодних праздников у нас была большая «летучка», общая. Тему «Проверка документов» стали обсуждать не сразу. Но как только Аида произнесла: «Эльхан, тебе придётся искать другого героя для этого эпизода в теме», вдруг половина собравшихся — больше не в силах себя сдерживать — захохотала.

— А что тут смешного? — удивился я.

Хохот стал ещё сильнее.

— Ну, как же? — еле произнесла Юля Данилова. — Да у тебя постоянно «герои» коньки отбрасывают. Вот как с теми твоими ветеранами. Опасный ты человек.

Это такой модный «профессиональный цинизм». Якобы, чем ты циничнее, тем профессиональнее. Мол, сочувствие — это удел идеалистов, а идеалистами бывают лишь стажёры и ещё неопытные студенты журфака.

Я был в растерянности. Оглядываюсь по сторонам — вся наша «оппозиция» сидит с вытянутыми, застывшими лицами. Из противоположного лагеря также не все смеялись. Но очень хорошо запомнил: больше всех — отважный мальчик Влад Каменовский.

— Ребята, он же Герой России! — тихо поразился я.

Смех прекратился — профессионалов не поняли.