Мой отчим - советский пенсионер

Итак, что же я имею в результате "шмона"? Ничего, кроме вот этого жалкого обрывочка письма, из которого, опять-таки, ничего криминального не следует. Просто отчиму нужно явиться куда-то в Котельниково за какими-то "законными" деньгами. И что из этого? Может, кто-то, с его предыдущего места жительства, откуда-нибудь из Караганды, — ему должен крупную сумму денег, и высылает её постепенно, малыми частями, — длительное время. Это возможно, но вопрос: зачем деньги посылать в Котельниково, если отчим живёт в Сальске? Это для меня загадка… Но, думаю, из тона письма могу сделать вывод, что ничего сверхкриминального в этом нет. А, может, просто знакомый должник дяди Семёна живёт в Котельниково или приезжает туда регулярно, и отдаёт свой долг знакомому дяде Семёна, а тот уже передает каким-либо образом деньги отчиму… Но почему тот человек просто не может слать деньги, в виде почтовых переводов, на адрес дома родителей? Вдруг тот человек — "нехороший", и отчим боится ему указать наш адрес? Мысль меня заинтриговала. Но как мне узнать больше подробностей?

Решено: если удастся проследить за моментом отъезда дяди Семёна в Котельниково, — мне стоит поехать, незамеченной, за ним следом и, на месте уже разобраться в непонятной ситуации…

Глава 9

Потянулись дни. Отчим все болел, ехать как будто никуда не собирался. Я уже было решила, что он совершенно не воспринял сведения из прочитанного мною письма как указание к действию, но я ошибалась… Прошло дней десять после моего "обыска" квартиры родителей, и Семён Васильевич куда-то засобирался. Причём, в отличие от своей всегдашней манеры, таиться не стал: заявил маме, что уезжает в понедельник рано утром, часиков этак в пять-шесть, но уже вечером обязательно вернётся. Мама вскричалась, как грузинская плакальщица, — видели мы однажды "такое" близ Гори, как плакала женщина-грузинка, так, словно небо рухнуло на землю, — наверное, у неё горе случилось. Но и мама сейчас голосила почти так же, словно по покойнику плакала. Дядя Семён даже рассердился на неё, — он ведь заранее решил предупредить об отъезде, чтобы мы не волновались, а мама ведёт себя как маленькая… Но маму понять можно было: дядя Семён собирался ехать на машине, а ему же зрение напрягать категорически запрещено! Мама вся перепугалась, что он может перевернуться в дороге, почувствовать себя плохо, стать виновником аварии… Он только рукой махнул, словно хотел сказать, до чего все женщины — глупы… И заявил, что едет на Маныч. Мама вновь недовольство проявила: какой Маныч поздней осенью, почки морозить? Сидел бы себе дома, ставни резные выпиливал, — у дяди Семёна обнаружился талант резчика по дереву… А еще он, оказывается, рисует акварели дивные…

Отчим материны причитания слушал не стал, сказал, что ему "надо!" ехать, и всё. Иногда он мне очень даже нравится, пусть я и подозреваю его бог весть в чем: такой характер спокойный, но последовательный и ровный, — мне бы такой…

Под шумок выяснения родителями отношений я тихонечко собралась и сбежала домой "ночевать", в свою высоченную "сталинку". Мотьку не стала брать, — потому что ночевать я вовсе не собиралась в квартире. Помчалась вечереющими улицами к бабушке. Та меня встретила радостно. Выпалила я ей информацию, что дядя Семён назавтра на машине в "Котлы" ехать собрался. Что делать? Хочу и я поехать…

Бабушка головой покачала, отговаривать не стала, даже пыталась свои услуги по сопровождению предложить, но я её помощь отвергла: это — моё дело! Сама кашу заварила, мне её и расхлёбывать! Тогда бабушка пообещала меня проводить на вокзал: поезд "Ростов — Сталинград" проходит через Сальск ровнёхонько в полночь, страшновато мне одной в столь позднее время на вокзал тащиться. Бабушка велела не беспокоиться о работе: завтра, мол, она сходит на мою работу, скажет Владлене Карповне, что я немного "приболела", — так, небольшая болезнь смешная: ходила в тонкой юбке, вот и застудила… Кое-что… В общем, полежать мне нужно с тёплой грелочкой денёк, и всё пройдёт… Признаться, даже не поняла, что за болезнь мне бабуля придумала, но она сказала: Владлена всё поймёт… И вообще, "замша" наша сейчас — "ручная", после визита той сердитой тётеньки-шантажистки… Теперь она никому ни в чём не отказывает, всех боится. А еще её сынок из армии пришел только что, и — никуда!.. Не работать не идёт, не учиться, дома сидит, — тунеядец…

Я вначале не поняла бабанькиных намёков, но она мне разъяснила конкретно: