Мой отчим - советский пенсионер

По пути в тот переулок, где стоял дом родителей Гранта, мы оживленно беседовали. Грант мне рассказал, что после службы в армии, — служил он якобы в ГДР, в маленьком городке, в русской воинской части, при штабе, писарем, — благодаря исключительно красивому, "каллиграфическому" почерку и высокой грамотности. Потом поступил учиться в торговый институт, но после третьего курса перевёлся на заочное отделение "ввиду некоторых обстоятельств", и жил у родственников в городке Неркин Ахта, что на берегу реки Раздан, в 50 км от Еревана, — ходят слухи, что тот городок хотят переименовать, в честь названия реки, в одноименный Раздан… Якобы он хотел быть музыкантом, а не "подлым торгашом", но семья настояла, так у них заведено. Сейчас ему двадцать четыре, не женат, и пока и невесты нет: армянок в округе не так мало, но ему бы хотелось по любви жениться, не обязательно "на своей", лишь бы по любви, но для женитьбы в любом случае нужно обрести материальную независимость. Тут я Гранта словно бы увидела с другой стороны: он имел серьёзные взгляды на жизнь, не то, что некоторые русские, которые женятся, а потом убегают из семей, вот как муж Полины, например… Прежде я в армянских домах никогда не бывала, поэтому у спросила у своего спутника:

— Правда ли, что армяне — невероятно щедры и гостеприимны, вплоть до транжирства? Что они тратят огромные деньги на угощение, еду и напитки?

Грант засмеялся, смутился несколько:

— Как Вам сказать, милая Зоя… И да, и нет… Вот Вы видели хотя бы раз одного армянина, который бы что-нибудь положил в чужую корзину?

— Я вообще армян в массе не видела. И ответа Вашего не поняла, честно.

— Наверное, неудачный пример подобрал… Отвечу так: армяне — как все люди.

Словом, так он мне и не ответил нормально… Или я такая тупая. Еще или вообще… Но только мы тем временем к дому подошли. Я его издали увидела: архитектура — интересная, красный кирпич, высоченный первый этаж, и маленькая пристроенная мансарда с удивительным окошечком-иллюминатором. Не удержалась, спросила, кем работают родители Гранта, и он спокойно так ответил, что отец — прораб, а мать "числится уборщицей по трудовой книжке", а на самом деле — домашняя хозяйка… Похоже, Грант мне совершенно доверял. Или проверял?… Дом они хотят продать, потому как уже присмотрели на другой улице участок, вплотную примыкающий к дому дяди Гранта, там отец Гранта "мигом" новый дом выстроит, — хотят его отец и дядя жить еще более дружно и сплоченно… Почему-то у меня возникла мысль нехорошая, — слышала еще в техникуме сплетни о прорабах, — что дом отец Гранта выстроил из "левых" стройматериалов, потому-то и продаёт этот дом, что и строительство нового ему практически ничего не будет стоить, а деньги от продажи дома он положит в карман… Удивительное дело, но у меня хватило ума не брякнуть вслух глупость.

Пришли. Вначале Грант обвел меня со всех сторон дома, показал, объяснил, куда какие комнаты выходят, где кухня и т. д. Выскочила величавая женщина, мать Гранта, судя по всему — с частью русской или украинской крови в жилах, — высокая, рыжая, зеленоглазая, — красивая!.. Я на неё так удивленно смотрела… Это потом мне Грант объяснил, что внешность его матери, напротив, типично армянская, именно такими и должны быть настоящие армяне, — рыжими!.. Грант представил маму как "тетю Галю", чтобы не путаться с произношением… Она, без лишних вопросов, сварила изумительный чёрный кофе в турке, подала его с сладким блюдом, о котором мне пояснили, что оно называется "гата", а иные говорят "кята", но это — одно и то же… Сладкое напоминало чудесное пирожное: внутри было столько вкусных грецких орехов! Но слишком много сливочного масла, пожалуй… Однако, мне гата очень понравилась, я с удовольствием смолотила свою порцию, даже позабыв о необходимости скромничать и делать вид, что у меня нет аппетита, да и зачем? Меня привели дом смотреть, а вовсе не на смотрины, — у них, оказывается, принято сыновей на "своих" же армянках женить… И правильно: так национальные черты будут сбережены и через много поколений…

Тётя Галя выспросила у меня все о покупательной способности отчима, потом перешла к вопросам о моей семье. Я ей почти честно ответила, что — одна дочь в семье, что мать на пенсии, но еще работает, если они купят наконец дом, то останусь я в пустой квартире неподалёку от кинотеатра… Далее меня и вовсе понесло: зачем-то я призналась, что не нравится мне на почте работать, "не творческая это работа!",скучно, лучше уже быть домохозяйкой или библиотекарем. Ответ мой тете Гале явно чем-то понравился, она даже Гранту что-то по-своему сказала с улыбочкой, а он весь зарозовелся как девица… Отца Гранта, дядю Ару, мы в тот вечер ждать не стали: у него был какой-то "аврал", близилась сдача "объекта".

Грант проводил меня к бабушке и пригласил в воскресенье к двум часам пожаловать дом смотреть вместе с мамой и отчимом, которого он упорно продолжал "за глаза" именовать моим "батюшкой", что несколько раздражало.