Мой отец, его свинья и я

В гостиной что-то грохотало. С улицы доносились громкие гудки. Я выглянула из окна. Перед домом стоял мебельный фургон с надписью «Янсен, Янсен, Янсен и сын». Я открыла окно.

— Что, никого нет дома?! — крикнули снизу.

Я быстро закрыла окно.

— Папа, — сказала я в гостиную, — выйди же сюда!

— Мне надо сперва разгрести эти проклятые книги! — прорычал отец.

Между тем частые короткие сигналы переросли в один сплошной пронзительный гудок. Я пошла к двери и нажала на кнопку домофона. Вскоре по лестнице, пыхтя, поднялись два грузчика с пианино.

— Янсен, Янсен, Янсен и… — сказал тот, что потоньше.

— Куда ставить? — прохрипел тот, что потолще.

— В гостиную, туда, — сказала я и пошла впереди, показывая дорогу.

— Опять ты здесь, и что скажет мама?! — крикнул отец.

Грузчики опустили пианино на пол и смотрели на разбитую дверь.

— Ой, что скажет мама? — сказал толстый грузчик.

— Кто это там? — спросил отец.

— Янсен, Янсен, Янсен и сын, — отозвался тонкий грузчик.

Из гостиной послышался стон.

— Куда нам ставить пианино? — спросил толстый.

— Вносите сюда! — крикнул отец.

— Ничего не выйдет, тут дверь подпёрта стеллажом.

В гостиной загрохотало. Потом треснуло оставшееся в двери стекло. Теперь стеллаж держался на единственном, очень узком зубце.

— Если туда сунуться, — сказал толстый грузчик, — можно порезаться. Отойдите-ка в сторонку!

— Как же я тогда уберу из-под двери от A до D?

— Там что, буквы, что ли, валяются под дверью? — толстый грузчик посмотрел на тонкого. Тот пожал плечами.

— Нет, книги, — сказала я. И тут мне кое-что пришло в голову. — Папа, — крикнула я, — а ты кинь книжкой в стекло. Если его выбить, оно больше не грохнется.

— О, вот это правильно, — сказал толстый грузчик.

— Какой же книжкой? — прорычал отец.

Я поразмыслила.

— Возьми Брокгауза!

— Ладно! — согласился отец. — Сейчас я брошу том от А до Ат!

— Ложись! — крикнул толстый грузчик.

Стеллаж с грохотом просел. Теперь оставался только маленький осколок стекла.

— Сейчас, — предупредил отец, — последует от Ко до Лу!

— Ладно, — согласился толстый грузчик.

Ещё раз громко хрястнуло, и теперь всё стекло нашей двери целиком валялось на ковре. Отец отодвинул в сторону остальные книги и вытащил из двери стремянку.

— И куда теперь поставить пианино?

Грузчики выжидающе стояли с пианино в дверях гостиной. Я сдвинула в кучу несколько стопок книг:

— Туда.

Грузчики поставили пианино.

— Теперь распишитесь — и мы ушли.

— Нет. — Отец попросил их ещё снести в подвал книги и остатки стеллажа, за отдельную плату, естественно.

— Боитесь, поди, супругу, а? — сказал толстый грузчик и подхватил стопку книг.

Отец пылесосом убирал с ковра мелкие осколки стекла.

Полчаса спустя наша гостиная выглядела такой же пустой, как при нашем переезде.

— Вау, — сказала мать, когда вечером вернулась домой, — неужто ты даже снёс в подвал все книги?

— А то ты меня не знаешь, — сказал отец. — Если я за что берусь, то делаю это основательно.

IV

Когда мне было девять, нам достался пенсионер. Он позвонил в дверь, когда мать и я сидели перед телевизором.

— Поди посмотри, кто там, — сказала мать.

Я пошла посмотреть. Перед дверью стоял старый человек с потёртым кожаным чемоданом в руке. На голове у него была шляпа.

— Тут перед дверью стоит старый человек! — крикнула я в сторону гостиной.

— Пожилой, — поправил меня старик.

— Пожилой! — крикнула я.

Мать вышла из гостиной.

— В чём дело? — спросила она.

Старик снял шляпу и прижал её к животу. Вокруг его головы сиял венчик седых волос. Посередине ничего не было.

— Я ваш пенсионер, — сообщил он.

— Вы ошиблись, — сказала мать, — у нас нет никаких пенсионеров!

Она взглянула сначала на меня, потом на пенсионера.

— Именно поэтому меня и распределили к вам.

Мать не нашлась, что ответить.

— Но не беспокойтесь, — сказал старик, — я прихожусь не на вас одних. Помимо вас, меня кормят ещё трое работающих.

— Ах вон как, — сказала мать, — ну, тогда ладно.

— Последние девять месяцев я был у других, теперь на три месяца ваша очередь. — Пенсионер заглянул через плечо матери в квартиру. — Если вы позволите…

Он отодвинул мать в сторону своей шляпой. Мы смотрели, как старик вешал своё пальто и шляпу в гардероб и с интересом оглядывался.

— Подозреваю, здесь у вас кухня, — предположил он и направился в ванную.

— Напрасно подозреваете, — сказала мать и пошла назад в гостиную.

Я направилась за ней. Спустя четверть часа пришёл и пенсионер.

— Ах вот вы где. — Он подсел к нам на диван. Некоторое время все молчали. — И что вы смотрите? — спросил он потом.

— Сериал «Линден-штрассе», — ответила мать.

— Ах, — сказал пенсионер, — разве он теперь идёт по средам в шесть?

— Это повторение. — Мать не отрывалась от экрана. Только что госпожа Баймер как раз узнала, что её муж с Анной Циглер ждут ребёнка.

— Вон оно что, — сказал пенсионер. — А это неужто Хрис Барнштег? Разве она не блондинка?

— Она уехала в 1987 году! — Мать сердито глянула на него.

Госпожа Баймер пошла с Габи Ценкер домой, а там Анна Циглер и Ганс Баймер как раз говорили об их общем ребёнке.

— Привет, — послышалось сзади.