Мой отец генерал Деникин

Алексеев открыл портфель и протянул своему начальнику штаба тщательно сложенный листик бумаги. (Деникин описывает этот факт в первом томе мемуаров, вышедшем в свет в 1921 году в Париже. Он рассказывает, что перед своим отъездом Верховный главнокомандующий доверил ему этот ценный документ. Уезжая в Могилев, Деникин положил его в секретное досье штаба Ставки. Это свидетельство оспаривалось, пока не были обнаружены неизданные «Воспоминания» полковника Тихобразова, находящиеся сегодня в русских архивах Колумбийского университета в Нью-Йорке. Единственный очевидец этой сцены между царем и Алексеевым, имевшей место тогда, подтверждает все детали рассказа Алексеева в конфиденциальной беседе с Деникиным.)

В тот же день 3(16) марта, также под давлением Родзянко, великий князь Михаил отказывается от трона и передает власть Временному правительству, Дума поспешила одобрить это решение, не дожидаясь последнего акта царствования Романовых. Председательские функции в правительстве были доверены слабохарактерному князю Львову. Единственным министром-социалистом оказался министр юстиции Керенский, адвокат, известный пафосом своих речей в защиту анархистов. Керенский одновременно являлся членом Совета, и это должно было обещать полезное сотрудничество между Временным правительством, ставшим легальным после «отречения» великого князя Михаила, и правительством, которое уже начали называть «параллельным». Но эти ожидания не оправдались. Первое полностью осознавало свою великую задачу — способно оно было или не способно ее выполнить — и все время говорило о «долге», второе твердило лишь «о правах». Первое «запрещало», второе «разрешало». 1 (14) марта, еще до отречения царя, Совет обнародовал свой «Приказ № 1», копии которого получили все войсковые соединения. Согласно ему власть в армии должна была перейти к солдатским комитетам; они отныне могли выбирать своих начальников и снимать с поста тех, кого считали недостойными. Больше не нужно было стоять навытяжку и отдавать честь во внеслужебное время. Обращение к офицерам «ваше благородие» было отменено, вошло в силу обращение «господин генерал», «господин капитан».

Чтобы угодить Совету, Временное правительство утвердило декретом некоторые решения «Приказа № 1», признав полезность комитетов и отмены некоторых второстепенных ограничений (запрещение курить на улице, играть в карты в казармах, ездить в вагонах первого и второго классов), но назначило комиссаров, обязанных наблюдать как за офицерами, так и за комитетами, чтобы помешать последним смещать направо и налево, вообразив себя вправе обновлять высшее командование. За две или три недели были отстранены от должности и заменены 150 офицеров, из них 70 командующих дивизиями. Комитеты не считались ни с их званиями, ни с их компетенцией. На их месте оказались люди, «таланты» которых можно было объяснить только их дружескими или родственными связями с министрами.

Способны ли были воевать войска, управляемые теперь триумвиратом — военным начальником, комиссаром и комитетом, — опьяненные лозунгом «Мир! Немедленный мир!» — столь дорогим сердцу Советов и сразу же коварно подхваченным немцами?

Именно этот вопрос задавал себе в мае 1917 года главнокомандующий армиями Западного фронта Деникин. Был лишь один позитивный факт, вселявший мужество: если боевой дух войск находился в упадке, то производство оружия и боеприпасов достигло такого уровня, что предложение теперь превышало спрос. Если наступление приведет к победе, то с пораженчеством, пацифизмом и комитетами будет покончено. Но если наступление окажется неудачным и завершится разгромом? Этого никак нельзя было допустить. Главная задача в проведении наступления заключалась в том, чтобы углубиться во вражеские позиции на Западном фронте (между Десной и Припятью) и на Юго-Западном (между Припятью и Молдавией). Северный фронт и Румынский фронт поддерживали операцию на отдельных боевых участках. Все, казалось, уже было готово к наступлению, когда в Ставке узнали, что Алексеев отозван, Керенский сменил портфель министра юстиции на портфель военного министра и хотел сам назначить главнокомандующего. Он выбрал Брусилова. План пересматривался, но наступление в июне все же началось. Кончилось оно полным разгромом.