Мой отец генерал Деникин

Лукомский, командующий штабом Корнилова, уехал в Екатеринодар с поручением объявить о скором приходе добровольцев, решивших теперь двигаться на Кубань. Романовский его заменял. А Деникин? В момент создания новой армии — 6 января — он был назначен командующим «1-й дивизией». Поскольку личный состав армии был именно таким и никаким другим быть не мог, 24 февраля Корнилов объявил Деникину:

— Антон Иванович, отныне вы Верховный вице-главнокомандующий!

— И что это значит, Лавр Георгиевич?

— Это значит, что Вы меня замените, если я… Фраза осталась незаконченной.

25 февраля стало известно, что красные окружили Ростов и устроили резню в госпиталях. Добровольцы 26-го отступили из Ольгинской. Первый бой произошел 6 марта. «Шарлатаны» покинули Дон. Чтобы дойти до Кубани, они должны были пересечь территорию, находящуюся под контролем Совета Ставрополя. Ночная остановка предусматривалась в станице Лежанка. Подойдя к ней достаточно близко, добровольцы заметили, что она занята красными. Их пушки открыли огонь. Корнилов отдавал приказы. Деникин помог Алексееву подняться на небольшую возвышенность. День выдался ясным, все просматривалось издали. Внизу можно было разглядеть русло заболоченной реки с узким мостом через нее, на другом берегу видны были печные трубы, выше по склону — огороды, перерытые траншеями, в которых находился противник. Дальше шли первые дома. Около церкви на фоне неба четко просматривались пушки.

Добровольцы добрались до реки и двинулись вдоль нее в двух направлениях. Направо, развернув свое трехцветное бело-голубо-красное знамя, — Корнилов со «своим» полком. Налево вслед за кавалерией — казаки, за ними юнкера. Прямо шли «марковцы», переправлявшиеся через реку по мосту, вплавь и вброд. Во все горло добровольцы грянули песню, закричали «Ура». Красные поднялись из траншей… повернулись спиной и побежали к Лежанке.

— Однако их больше, гораздо больше, чем нас! — разволновался один из гимназистов, разочарованный своим «боевым крещением».

— Да они не умеют драться!

Они умели драться, но не имели никакого желания делать это. Добровольцы наткнулись на часть 39-й дивизии регулярной армии бывшего Кавказского фронта. Она направлялась в район демобилизации, когда Красная гвардия перехватила ее по дороге и заставила «сначала ликвидировать белых бандитов, наводнивших регион». Солдаты не прочь были как можно скорее покончить с этой неожиданно возложенной на них задачей, но отнюдь не собирались отдавать за это жизнь. Хотя многим пришлось ее отдать, поскольку Корнилов категорически приказал: расстреливать всех, кого брали с оружием в руках. Постоянно передвигавшееся войско было не в состоянии обременять себя пленными. Офицеры противника могли рассчитывать на лучшее — они представали перед военным советом. Но избежали смерти лишь те, кто ссылался на то, что оказался у красных по принуждению или не ведал о сложившейся ситуации, или же те, кто пожелал присоединиться к «белым бандитам».

Белые приняли вызов. После этого первого боя, в котором все же имелись раненые и убитые, Корнилов проинструктировал Романовского.

— Вы видели? Их офицеры также носят погоны, у них такая же униформа, и санитары не узнают наших. Проследите за тем, чтобы с завтрашнего дня каждый доброволец носил белую ленту на фуражке или папахе!

«Белые» отныне с гордостью приняли этот эпитет — уничижительный и оскорбительный для красных, он являлся символом чистоты в их собственных глазах.

Вечером после сражения у Деникина начался жар и сильный кашель. Врач поставил диагноз: острый бронхит с подозрением на пневмонию. Узнав об этом, Корнилов отдал приказ своему вице-главнокомандующему присоединиться к одной из «повозок с больными и ранеными» генерала Эльснера. И вот Деникин едет в тряской повозке по дорогам, а иногда и по полям. Войско пересекает железную дорогу, встречает красных, завязывается бой…