Мой отец генерал Деникин

Не видя больше необходимости охранять арсеналы в Архангельске, поскольку Германия была побеждена, союзники бросили в августе 1919 года небольшой Северный фронт на произвол судьбы. Теперь его обороняли только войска генерала Миллера. Его 10 тысяч бойцов не питали никакой надежды продвинуть линию фронта, но они постоянно нападали на красных, удерживали значительные их силы на Севере, тем самым внося свою скромную лепту в великую грядущую победу.

Бывший Северо-Западный фронт, созданный ранее немцами в Пскове, был распылен и затем расформирован по инициативе генерала Юденича. В июне приказом Колчака он стал его главнокомандующим и получил задание собрать воедино разрозненные части, сражающиеся против красных в Прибалтике (прежде всего в Эстонии). Юденич, командовавший в первую мировую войну Кавказским фронтом, был человеком солидным, крупного телосложения, обладал недюжинной физической силой и носил великолепные усы. Но в отличие от Колчака и Деникина он не имел чувства национальной гордости и позволял союзникам управлять собой (правда, не без некоторого протеста) и даже отчитывать себя как мальчика. Англичане велели ему идти на Петроград, и он подчинился. Правда, он рассчитывал на активную помощь Эстонии и поддержку британского флота на Балтике, чьи пушки были направлены на Петроград. Кроме того, он сознавал, что падение бывшей столицы, колыбели большевистской революции, вместе в потерей Москвы сыграет роковую в судьбе революции и станет концом хозяйничанья большевиков в России.

Начало его наступления в сентябре казалось многообещающим, хотя он мог противопоставить 23-тысячной армии лишь 17 тысяч человек.

В то время как Белая армия вела наступление от Орла на Тулу, Юденич приблизился к пригородам Петрограда. За границей, в Таганроге, где все еще находилась ставка Деникина, в Москве, где все больше и больше паниковал Ленин, в Петрограде, где Троцкий возводил баррикады на улицах руками детей и женщин, — везде царила уверенность, что окончательная победа белых есть вопрос дней и, может быть, даже часов…

Военные песни были во все времена неотъемлемой частью русской военной жизни. Об этом свидетельствует множество поговорок и пословиц.

Победоносные армии белых также шли вперед с песнями. Одна из любимых ими маршевых песен начинается следующим куплетом:

Смело мы в бой пойдем

За Русь святую!

И как один прольем

Кровь молодую.

Красные тоже любили песни. Не имея времени сочинять новые мелодии, они довольствовались прежней и лишь заменили некоторые строчки:

Смело мы в бой пойдем

За власть Советов

И как один умрем

В борьбе за это.

Бесспорно, казалось гораздо «менее вдохновляющим», как писал Жан Бурдье в своей книге «Белые армии», «бороться за все за это, чем за Святую Русь», и тем не менее приближался час, когда песни красных зазвучат победно и торжественно, а песни белых смолкнут.

Глава XX «УДАРЫ СУДЬБЫ…»

Антон к Асе: 31 октября 1919 года.

«…Положение нелегкое и на внешнем и на внутреннем фронте — мы «выдыхаемся» несомненно…». 28 декабря 1919 года.

«На фронте по-прежнему: медленно отходим. Ростов и Новочеркасск не сдадим». 4 января 1920 года.

«Как бы ни складывалась печально обстановка, как бы даже ни преследовали нас неудачи, куда бы линия фронта ни отходила — результат один — победа.

Посылаю 5 тысяч рублей из содержания, полученного в этом месяце, — могу прислать еще 10 тысяч».

6 января 1920 года.

«Паникеры покидают Ростов. Правительство с Лукомским еще там. Бывшее Особое совещание ведет себя с достоинством, оставаясь в сумасшедшем Ростове, тогда как все «местные» правительства давно удрали. Стою в Батайске, где буду всю операцию. Жил бы в Ростове, но там не будет отбою от паникеров».

12 января 1920 года.

«Удары судьбы довольно жестоко хлещут в последнее время, но не ломают духа. Выезжать надо сейчас, чтобы не застрять в Екатеринодаре. Но из Новороссийска — только в случае надобности. Буду бороться до конца».

27 февраля 1920 года.

«В ближайшие дни ударом двух конных групп — Павлова (мы) и Буденного (красные) определится исход операции. Если Буденный будет разбит окончательно, то весь большевистский фронт на Кавказе посыплется.

Кубанской армии не существует. На фронт не идут, а с фронта бегут. Предали.

Сила и настроение Добровольческой и Донской армий: первой — 5, второй — 4.

Живу в поезде, в мерзком Екатеринодаре. Голова трещит, мозг вянет, сердце болит. Проклятие гнусным людям, продающим Россию, особенно кубанским демагогам и господам крайне правых взглядов.

Общий вывод для Тебя: надеясь на благополучный исход, все же готовиться к эвакуации под английским покровительством».

4 марта 1920 года.

«Опасаюсь, чтоб Тебя не спровоцировали. Боже сохрани! Ни от каких учреждений, министров не принимай ничего. Продавай вещи, победствуй немножко, может быть, мне удастся как-нибудь помочь. Бедная моя голубка, сохрани Тебя Бог, ненаглядная».

25 февраля 1920 года.

«Моя родная! Плоховато на боевом и на внутреннем фронте. Говоришь, потеряли равновесие? Не думаю. А тяжко — это несомненно. Общее настроение: