Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

С тех пор прошло без малого сорок лет. Неузнаваемо изменилась наша жизнь. Приказали долго жить СССР, КПСС, КГБ. История, сначала распределившая роли, ныне вершит суд над их исполнителями. Предлагаемая книга содержит как бы дополнительные показания для этого суда.

Я понимаю, что объективную историю репрессий в СССР не смогут написать дети как репрессированных, так и репрессировавших. И те, и другие полны желания показать своих родителей в лучшем свете, тогда как истина лежит где-то посредине. К этой средине нам и необходимо стремиться.

Я отдаю себе отчет в том, насколько дерзновенна даже робкая попытка посмотреть на Лаврентия Берия как бы с новой, отличающейся от официальной точки зрения. Совсем недавно это было бы немыслимо. Но сегодня, в период тотальной переоценки ценностей, мы вправе не принимать на веру многие утверждения советских идеологов и историографов, успевших возвести Эвересты лжи. Тысячи страниц новейшей истории до недавно нашей общей страны ничуть не искренне и не объективнее страниц ставшего притчей во языцех «Краткого курса ВКП(б)». Его хоть за краткость можно уважать…

— Злостные намерения обелить предателя! — воскликнет ортодоксальный читатель.

— Отнюдь! — отвечу я ему. — Речь пойдет лишь о том, в чем видели грехопадение Л. Берия члены Политбюро и Центрального Комитета и как в свете нынешней общественно-политической обстановки в бывшем СССР выглядят их доводы.

Сегодня мало кто остался в живых из участников заговора против Берия. Большинство из них, дожив до глубокой старости, ушли в мир иной спокойно, напоминая о себе потомкам то невзрачными плитами на кремлевской стене, то черно-белыми надгробными памятниками на Новодевичьем кладбище. Но как они ни старались скрыть свое истинное лицо, все равно не смогли. Еще долго нас будут преследовать их мрачные зловещие тени, и хотя уже нет страны, которую они якобы строили, и нет строя, который хотели навязать всему миру, мы, ныне сущие, навряд ли сумеем полностью уйти от них, Да и вытаскивание на свет божий новых и новых свидетельств о прошлом не облегчит нам участь несчастных граждан обнищавших и обездоленных стран. Дай бог, чтобы будущее у всех нас было свое, но прошлое, в котором худо-бедно, но жили вместе, принадлежит всем нам. И мы с моим собеседником отправляемся туда, в прошлое, которое, к сожалению, не стало нашим светлым будущим.

Диалоги с сыном Лаврентия Берия

— Батоно Серго, я знаю, что ваш отец родился 30 марта 1899 года в бедной крестьянской семье. Однако хочется поставить вопрос шире: кто ваши предки?

— Дед мой по отцу — Павле Берия — свою молодость провел в Мингрелии, но из-за. конфликтов с властями был вынужден, оставив свой малый достаток, переехать в глухую абхазскую деревню Мерхеули. Родом он из села близ Мартвили, где жили, да и ныне проживают наши однофамильцы. Среди них — и мои двоюродные и троюродные братья и сестры. С некоторыми из них, кто не побоялся поддерживать со мной контакты, встречаюсь и теперь. Бабушка моя по отцу — из знатного рода Джакели. Звали ее Марта. До переезда нашей семьи в Москву она жила с нами и принимала активное участие в моем воспитании. Умерла она в 1955 году, после того, как мы с матерью вышли из тюрьмы. Пришлось нам целый год искать моих бабушек (и по отцу, и по матери), которых после гибели отца, выселив из тбилисских квартир, определили в дом престарелых под Гори. Никому из родственников, в том числе и детям, не разрешили взять их к себе.

— У Лаврентия Павловича были братья и сестры?

— Да, была родная сестра Анета. Она тоже жила с нами, но, не сумев привыкнуть к Москве, возвратилась через год вместе с бабушкой Мартой в Тбилиси. Эта образованная женщина после тяжелой болезни стала глухонемой. Отбыв с мужем и ребенком ссылку в Абакане, тетя умерла, а ее дочь — моя двоюродная сестра — живет в Тбилиси.

Был у отца и сводный брат Капитон Кцарацхелия, который еще до революции со своим дядей, бабушкиным братом, уехал в Маньчжурию на заработки, а вернулся в Советский Союз в 1935 или 1936 году. Одно время он жил у нас, но позже переехал в Сухуми, где заведовал нефтебазой.

— Я слышал, что бабушка Марта была очень набожной женщиной…

— Да. Она ходила в церковь и вела христианский образ жизни.

— А как сын на это реагировал?