Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына

Страны, в которых его показали, предоставили мне въездные визы. В их числе были и Соединенные Штаты, позволившие мне въезжать на территорию государства в течение пяти лет. Однако через три дня мне позвонили из посольства и сообщили, что с визой произошла ошибка, – как я понял, состоявшая лишь в том, что я был сыном Пабло Эскобара.

Не помогло даже заявление Джона Коэна, главы Управления по борьбе с наркотиками в Аргентине, американскому консулу и представителю Госдепартамента США: «Управление по борьбе с наркотиками годами расследовало дела Себастьяна и не обнаружило у него никакой связи ни с деятельностью отца, ни с наркотиками. Следовательно, у Управления по борьбе с наркотиками не имеется возражений против его въезда в Соединенные Штаты Америки, так как Себастьян не представляет угрозы для страны». Визу все равно отменили. Так двадцать два года из-за действий моего отца – не моих – мне не разрешают въезжать на территорию США.

После выхода фильма я также основал небольшую компанию по производству эксклюзивной одежды Escobar Henao. На ее изделиях напечатаны строки из неопубликованных документов и писем отца – недвусмысленные сообщения о мире и призывы не повторять его историю. Конечно, нашлись и те, кому эта идея пришлась совсем не по душе, в том числе пара производителей, отказавшихся сотрудничать с нами, и руководство одного банка, поспешившего закрыть наши счета. На нас обрушился шквал критики. Сенатор Хуан Мануэль Галан даже назвал наш проект «оскорблением и проявлением агрессии». Он добавил, что «не против книг и сериалов», но утверждал при этом, что единственный посыл моего бизнеса – «культ личности преступника и убийцы».

Многие полагают, что все эти годы мы тратили огромное наследство отца. Это не так. Мы выжили благодаря помощи родственников по материнской линии, деловой жилке моей матери и ее таланту в торговле искусством и недвижимостью, а также собственному труду. Мы, как никто другой, знаем, что грязные деньги приносят лишь беды, и возвращаться к ним у нас нет никакого желания.

Мы – я и моя семья – имеем право на мирную жизнь, мы всегда к ней стремились и продолжаем стремиться. Мы научились жить и работать достойно, в согласии с законом, опираясь на образование и талант. Я принес извинения, в том числе за события, которые произошли еще до моего рождения, и продолжу просить прощения за них до конца своей жизни. Тем не менее, мы с семьей заслуживаем возможности жить без ненависти и презрения.

Действия отца украли у нас друзей, родных и двоюродных братьев и сестер, половину родственников и страну, в которой мы родились. Взамен нам достались изгнание, страх и бремя преследований.

Я долгие годы не хотел становиться отцом, считая, что обременять ребенка этим жестоким наследием, которое ему придется нести как крест, иррационально и эгоистично. Но сейчас мои взгляды изменились. Я мечтаю о возможности научить своих детей ценности честного труда, целеустремленности, образования и уважения к жизни и закону. Я хочу иметь возможность воспитать их достойными людьми. Лучшее наследие, которое я могу оставить им – научить выбирать направление, которое всегда будет вести к миру.

Встреча с сыновьями Луиса Карлоса Галана и Родриго Лары стала историческим моментом. Я извинился перед ними за весь причинённый отцом вред, а они, в свою очередь, сказали, что также считают меня жертвой насилия.

По случаю Международного дня мира в 2010 году ООН показала документальный фильм «Грехи моего отца»

Escobar Henao – название основанной мной небольшой компании, которая продаёт одежду, вдохновлённую неопубликованными документами отца с недвусмысленными посланиями о мире.

Благодаря показам фильма «Грехи моего отца» я посетил десятки стран. Картина получила семь наград.

Находиться в тюрьме вместе с матерью было очень больно. Но иногда, хотя бы в день её рождения, мы находили в себе силы праздновать.

Благодарность

Отцу – за то, что показал мне путь, по которому не стоит идти.