Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына

Шансы на переговоры снова испарились, правительство Барко опять взяло верх, поэтому, как рассказал мне Чопо, отец и Мексиканец решили уничтожить наиболее популярного кандидата в президенты, Сесара Гавирию: кандидат от либералов ожидаемо поддерживал политику Галана в отношении экстрадиции.

Пабло с Мексиканцем снова обратились к Карлосу Кастаньо. Однако тот быстро осознал, что усиленную охрану Гавирии трудно уязвить обычными методами, и решил, что единственный способ – уничтожить самолет с Гавирией на борту. По словам Чопо, как только отец и Мексиканец дали добро на операцию, Серьга, – как он позже заявил в прокуратуре, представ через некоторое время перед судом, – соорудил чемоданную бомбу с мощной взрывчаткой. Одновременно Кастаньо уговорил неизлечимо больного юношу из бедной семьи пронести бомбу на борт и взорвать ее после взлета взамен на солидную денежную сумму для его семьи.

Со слов Чопо, Кастаньо обманул и юношу, и Серьгу заодно, втайне переделав бомбу, чтобы та взорвалась не от сигнала с пульта дистанционного управления, а автоматически, как только самолет наберет высоту десять тысяч метров.

Узнать детали графика кампании Гавирии было практически невозможно – его система безопасности работала почти безупречно. И тем не менее благодаря своим агентам в сфере гражданской авиации Кастаньо удалось выяснить, что на 7:13 утра понедельника 27 ноября у политика назначен вылет рейсом 1803 авиакомпании Avianca из Боготы в Кали.[82]

САМОЛЕТ ВЗОРВАЛСЯ, КОГДА ПРОЛЕТАЛ НАД СОАЧЕЙ – ТЕМ ЖЕ ГОРОДОМ, ГДЕ БЫЛ УБИТ ГАЛАН. НО ИНФОРМАЦИЯ КАСТАНЬО ОКАЗАЛАСЬ НЕВЕРНОЙ. ГАВИРИИ НА БОРТУ НЕ БЫЛО.

Способность отца создавать беспорядки казалась безграничной, правительство было не в состоянии нейтрализовать армию убийц, разосланную им по стране. И все же, какой бы властью он ни обладал, было ясно, что последствия его действий скоро затронут и окружающих его людей.

Отец вновь продемонстрировал свою мощь 6 декабря, когда Карлос Кастаньо, намереваясь убить генерала Масу, подорвал у штаб-квартиры Административного департамента безопасности в Палокемао автобус. Для того чтобы здание департамента превратилось в руины, как того хотел Пабло, по всем расчетам требовалось одиннадцать тонн динамита. Кастаньо пришлось усилить подвеску автобуса, но все равно погрузить удалось только семь тонн: взрывчатку уложили на пол до уровня окон, чтобы не вызывать подозрений. Автобус взорвался рядом с главным входом в департамент, став причиной ранений сотен людей и колоссального ущерба. Тем не менее, убить генерала так и не удалось.

Той ночью в теленовостях заявили, что в автобусе было около семисот килограммов взрывчатки. После просмотра выпуска отец сказал: «Эти придурки ничего не знают! Опять назвали десятую долю от реального количества динамита».

Война между мафией и правительством в пятницу 15 декабря приняла радикальный оборот. В новостях объявили, что в ходе полицейской операции в порту Ковеньяс на Карибском побережье погиб Мексиканец. Отец оплакивал его. Он считал Мексиканца своим ближайшим союзником, воином, который оставался рядом и в хорошие, и в плохие времена. Они всегда были очень близки, никогда не ссорились, отец даже стал крестным одного из детей Мексиканца.

Несмотря на деревенский вид, у Гонсало Родригеса имелась пара специфических привычек. Он заставлял дезинфицировать ванные комнаты спиртом, прежде чем войдет в них, делал маникюр несколько раз в неделю, а туалетную бумагу привозил из Италии.

Однажды отец рассказал нам, что, когда они прятались в убежище Ла-Исла, Мексиканец поделился опасениями за свою жизнь: до него дошли слухи, что полиция и картель Кали взяли его на прицел, и что кто-то из его организации предал его.

Паранойя Гонсало достигла таких масштабов, что вскоре он покинул Ла-Ислу и отправился на грузовике в усадьбу в городе Барбоса, Антьокия. Однако уже через две недели он бежал и оттуда, так как был уверен, что враги наступают ему на пятки. Отец предложил ему вернуться в Ла-Ислу, но Мексиканец отказался и сказал, что предпочтет отправиться в сторону побережья.

– Друг мой, – чаще всего именно так отец обращался к Гонсало, – останься со мной. На побережье слишком опасно. Там нет джунглей, чтобы спрятаться, и пиндосы быстро пронюхают о тебе. У моря гораздо хуже.

Теперь, когда Мексиканец был мертв, и шансов на переговоры с властями тоже не просматривалось, некому было отговорить Пабло от возвращения к похищениям и насилию в его противостоянии государству.

Через пять дней после операции, в ходе которой убили Мексиканца, пока страна еще праздновала этот удар по Медельинскому картелю, СМИ сообщили, что в Боготе люди моего отца похитили Альваро Диего Монтойю, сына генерального секретаря президента Хермана Монтойи, а в Медельине – Патрицию Эчаваррию Олано де Веласкес и ее дочь Дину, дочь и внучку промышленника Элькина Эчаваррии, свата президента Барко.