Мой папа самый лучший (СИ)

Широкие ладони смягчили удар.

Мне не больно.

Но я прижата к стене его телом и совсем не могу пошевелиться.

Я подозревала, что Мирон проявит себя. Вот только не так сразу…

Ему удалось меня удивить!

Опять…

Он ласково сжимает мою шею сзади и слегка побуждает наклонить голову. А сам, сдвинув ворот моей кофты, приникает губами к чувствительному участку между шеей и плечом. Становится безумно щекотно, ведь Мирон делает это нежно, и явно смакуя.

Из меня вырывается что-то похожее на стон и смех одновременно.

— Что ты хочешь выщекотать, Мирон? — с придыханием спрашиваю я.

Едва мне удается протиснуть руки между нашими телами и упереть ладони о его плечи. Но я не смогу его оттолкнуть даже при всем своем желании. Другой вопрос: а это желание у меня есть?

Мне же это нравится. Просто щекотно.

Не выдерживаю и толики очередных ласк и жалобно хихикаю.

— Я не могу! Это… словно… пытка…

Извиваюсь, пытаясь выбраться из тесных живых пут.

Единственное, что мне удается, это оттеснить Потемкина от моей шеи и вернуть голову в исходное положение. Так мы оказываемся с ним нос к носу.

Набираю в легкие воздуха, чтобы что-то сказать, как мужчина меня опережает.

— Ты тоже меня пытаешь, детка. Я не могу быть все время хорошим Мироном. Мне часто хочется быть плохим!

Я чувствую, как он усиливает натиск своего тела, при этом освобождая свою левую руку. Запускает ее под мою толстовку, и, накрыв ладонью грудь, спрятанную бельем и топом. Сжимает нежно. Со страстью.

Я не могу сдержать стон.

Со стыда сгореть можно…

А хочется сгорать от чего-то другого. Во мне просыпается желание из-за близости этого мужчины.

Его рука под моей толстовкой не спеша изучает мое тело. Или повторяет изученное минувшей ночью.

— Я тоже могу быть плохой девочкой, — прошептав чувственным голосом, трусь кончиком носа о его нос и открыто смотрю в глаза Мирона.

Избавляю тело от лишнего напряжения, делая его более податливым.

— «Можешь» или «хочешь»? — коварно спрашивает, пытаясь прочесть ответ на дне моих глаз.

— А какой вариант тебе нравится больше? — игриво изгибаю бровь, попутно приказывая своему телу расслабиться. Вот только коленки все же подрагивают.

Мои ладони плавно опускаются на твердые сильные предплечья. Тяжело дыша, заглядываю в потемневшие глаза мужчины. И, еще не успев окончательно сформулировать про себя вопросы, я получаю весьма откровенные и исчерпывающие ответы.

Приходится затаить дыхание, когда шероховатые подушечки пальцев скользят по верхнему краю моей маечки… Трудно сдерживать стоны, когда он так интимно прикасается к моему телу.

— Волосы… я хочу распустить волосы.

Мирон дает чуть пространства моим рукам. Я поднимаю их и ловко разбираю прическу.

— Так лучше? — спрашиваю я, опуская руки на его плечи.

Вместо ответа он жадно целует мои губы. Я обнимаю его, и мы отстраняется от стены.

— Ли-и-за, — на секунду оторвавшись от меня, хрипит Потемкин.

— Мирон, — он полностью овладевает моим вниманием, и больше я не думаю ни о чем.

Глава 17. Я и Ты

Лиза

— Почему мне не хочется спать? — качая обнаженной ступней из стороны в сторону, спрашиваю я.

С лица не сходит улыбка и я, то и дело смотрю на Мирона и застенчиво отвожу глаза.

Смотрю и отвожу взгляд снова.

Сбросив подушки и одеяла, мы устроились прямо на ковре спальни. Сидим друг напротив друга.

На мне белье и рубашка Мирона. Он в пижамных штанах в мелкую цветную полоску и белой майке.

Я пью воду, Потемкин — легкий коктейль.

— Потому что не хочешь спать, детка, — сияет он и подносит коктейль к губам.

— Какой банальный ответ. Думала, что ты сейчас разразишься новой шуткой и или опять начнешь ерничать, — убираю волосы с лица, перекидываю их на другое плечо.

— Ты меня плохо знаешь. Я не всегда ерничаю.

— Это точно! — безоговорочно соглашаюсь я.

Беру огромный бокал с водой и всматриваюсь в него на свету.

— На сей раз это обычная вода, Мирон? Больше не будет никаких сюрпризов? — устремляю взгляд на него.

— Непременно будут, крошка! Иначе я буду не я.

Впервые вижу его таким расслабленным.

— Через несколько часов на работу. Я не хочу опоздать. К тому же мне нужно заехать к себе и переодеться.

— Ну так заедешь, кто тебе мешает, — как ни в чем не бывало отвечает хозяин дома и беспечно пожимает плечами.

— Значит, ты меня не отвезешь? — слегка хмурюсь.

— Нет. В офис мне надо рано, поэтому заедешь сама. Ты ведь не маленькая девочка.

Улыбка исчезает с моего лица.

— Хорошо. Закажу такси.

— Зачем такси? У тебя есть своя машина, Лиза.

Смотрю на него так, будто он меня совсем не понимает.

— Машина стоит на парковке спорткомплекса, — напоминаю я.

Фирменный оскал Мирона вводит меня в заблуждение.

— Она оставалась там…

— Ее пригнали, детка. Твоя матрешка греется рядом с моим мерином.

— Серьезно?

— Сходи, проверь, — незамедлительно предлагает Потемкин.

— Почему ты назвал мою машину «матрешкой»? Она новая и красивая.

— Она красная, — усмехается Мирон.

— Все девочки любят красные машины. Большинство то уж точно! — обиженно скрещиваю руки.

— Банальщина!