Мой папа самый лучший

Совсем недавно я решила принимать правду такой, какой она есть. Иначе остаток жизни я неминуемо проведу в воздушных замках.

Но чувство сожаления нещадно колет иголкой, и я опрометчиво выдаю все подробности.

— Мне нужно отвезти Аврору на тренировку. Потом заехать в гости к твоей маме… На чай.

— Ясно, — без энтузиазма роняет Потемкин.

— Мирон, я…

— У меня звонок по второй линии. Я перезвоню, — дежурно сообщает он, и вслед за этим в трубке вторят гудки.

Это все?

Опешив и раскрыв рот, стою с телефоном в руке.

Ладно.

Пожимаю плечами и возвращаюсь к своим делам.

В назначенное время я заезжаю за Авророй и отвожу ее на тренировку.

У меня самой тренировки нет, поэтому я предупреждаю ребенка, что на время ее занятия отъеду ненадолго в специализированный магазин. Нужно кое-что купить для дома. Вернусь вовремя и буду ждать ее около раздевалки.

Выхожу из комплекса очень занятой и деловой дамой. На глазах солнцезащитные очки. Время ближе к вечеру, но летнее солнце беспощадно светит. Подмышкой зажата сумочка. В одной руке держу стаканчик кофе на вынос и связку ключей. В другой — телефон, уткнувшись в который я сосредоточенно печатаю сообщение коллеге по работе.

Я прекрасно знаю, что могу себе позволить идти вот так вот, поскольку вокруг меня много свободного пространства и я никому не мешаю. Но почему-то через несколько мгновений я врезаюсь в чье-то плечо.

— Ой, простите! — лепечу я.

От столкновения мои ключи летят вниз и веером приземляются на гладкий асфальт. Рефлекторно тороплюсь их поднять. Однако, присев на корточки, внезапно осознаю, что даже не взглянула на того, с кем столкнулась.

Вскидываю взгляд.

— Мирон! — ахаю я и тут же избавляюсь от очков.

Красавчик стоит передо мной в строгом сером костюме и, засунув одну руку в карман брюк, неотрывно смотрит на меня. Выглядит он великолепно. Если не знать наверняка, то по нему так и не скажешь, как он проводил вчера досуг.

Пару мгновений он испытывает меня пристальным взглядом и молчанием. Затем моргает и улыбается. В его глазах тут же появляется тепло, а улыбка дает повод выдохнуть.

— Пупсик, — поправляет он.

— Ты обещал надо мной не издеваться, — подхватив ключи, я выпрямляюсь. — Что ты здесь делаешь? Аврора не разговаривает с тобой. Хочешь, чтобы она расстроилась, увидев тебя? Не проще ли действовать через Дарью Филипповну? Позвони и скажи, что ты передумал по поводу Англии и все сразу утрясется.

Замечаю, как между бровей Потемкина пролегла морщинка.

— Я за этим и здесь. Хочу, чтобы ты кое-что передала моей матери, — серьезным, но доброжелательным тоном объясняет он.

— А почему ты сам этого не сделаешь? Не позвонишь? Не объяснишься? — отстаиваю я чужие права.

— Она еще не отошла от нашей ссоры. Побудь дипломатом, Лиза, и сделай доброе дело. Идем к машине, — он разворачивается и застывает вполоборота, ожидая моей реакции. — Документы в салоне.

Что ж, почему бы и нет?

Мне не трудно. Побуду миротворцем.

Убираю телефон и ключи в карман спортивной кофты, избавляюсь от стаканчика с кофе, и не спеша шагаю с Мироном к его машине.

— И все равно я не понимаю, какая кошка между вами пробежала? — рассуждаю я по дороге. — Дарья Филипповна ничего толком так и не рассказала.

— Она и не расскажет, — тяжелый вздох мужчины удивил меня.

Мы подходим к блестящей черной иномарке. Это не тот автомобиль, на котором мы ездили в ресторан. Модель более утонченная. С низкой посадкой. Больше подходит для деловых поездок в черте города.

За рулем водитель.

Это хорошо.

Потому что, несмотря на то, что Мирон выглядит свежим и бодрым, но он вряд ли толком выспался.

Остановившись перед машиной, он галантно распахивает дверцу и отводит взгляд в сторону.

— Садись. Мне надо тебя проинструктировать и все объяснить. Пять минут на меня не жалко? — вопрошает он, щурясь от лучей предзакатного солнца.

Без каких-либо сомнений и колебаний я устраиваюсь в салоне. Потемкин садится рядом и тихо хлопает дверцей.

Открываю рот, чтобы задать вопрос о том, что он там мне хотел сказать, как понимаю, что машина начинает двигаться.

— Что происходит? — хлопая глазами и теряя голос от нахлынувшего волнения, я обращаюсь к Мирону.

— Успокойся, Лиза. Все хорошо, — заботливо уверяет он.

— Хорошо? — возмущение мое нарастает. — Мирон, немедленно останови машину! — требую я. — Что за выходки??? Там же Аврора!

Пока автомобиль плавно выезжает с парковки, есть шанс вразумить мужчину, если я открою дверцу.

Дергаю ручку — тщетно! Заблокировано.

Резко поворачиваю голову, устремляя на мужчину взгляд полного негодования.

— Это что такое, Мирон? Тебе уже на собственную дочь плевать?

— Выбирай выражения, крошка, — с нажимом, но по-прежнему вежливо просит Потемкин. — За дочкой присмотрят мои люди. Вовремя заберут с тренировки и отвезут к ее милой бабушке, — неохотно поясняет он.

Я оставила дверцу в покое и резко развернулась к нему.

— У меня там машина, Мирон! — уже тише, но с досадой восклицаю я.

— С ней тоже ничего не случиться, — невозмутимо выдает он.

— Ну и для чего все это? — всплеснув руками и обессиленно откинувшись на спинку сиденья, вопрошаю я.