Мой парень дышит огнём [litres]

Иннар нахмурился.

– Вы неопытны, и я ваш первый дракон. Но даже вы должны знать: драконам подарки не дарят.

Я посмотрела на браслет, потом Иннару в глаза. Мне показалось, я поняла, в чём дело: дракон пытался вернуть наши отношения «хозяйка-питомец». Наверное, так ему было привычнее. Ему, а не мне. Я – не хотела и не собиралась уступать.

– И всё же. Не нравится – выкинь.

Иннар перевёл взгляд на браслет.

– Вы очень упрямы, хозяйка. Вы это знаете?

– Бесит, да? Прямо как меня твоё «хозяйка».

Иннар нахмурился, потом вздохнул, застегнул браслет, спрятал под рукавом. И вдруг, наклонившись, поцеловал мои пальцы.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Это зачем?

– Это благодарность, Эля. Так её выражают драконы.

– Да? То есть, по-вашему, вместо браслета мне нужно было просто чмокнуть тебя в ладонь?

Иннар не ответил.

Позже, за обедом, он спросил:

– Вы знаете, что ваш отец недавно выиграл тендер?

Я пожала плечами.

– Правда? Он постоянно что-то выигрывает. Мы в семье не говорим о работе.

Дракон сидел рядом на стуле и внимательно смотрел, как я ем. Это странным образом совершенно не портило мне аппетит.

– Это очень важный тендер. Он сделает вашего отца ещё богаче и влиятельнее.

– Да? Ладно, поздравлю его. Хотя у нас это действительно не принято.

Иннар внимательно, с намёком посмотрел мне в глаза.

– Эля, вы понимаете, сколько у вашего отца теперь будет завистников?

– Иннар, хватит. Это его дело, и это бизнес. Меня он не касается.

– Эля, простите, но…

– Ой, всё!

Иннар в раздражении дёрнул щекой, но тему всё-таки сменил. Причём резко:

– Почему отец называет вас уткой?

Я чуть не поперхнулась.

– Утёнком, Иннар! Это домашнее прозвище.

– Хорошо, утёнком. Это что-то значит?

– Ага, что меня любят.

Иннар нахмурился.

– Я знаю, что люди, когда любят, дают друг другу прозвища. Обычно это «солнышко», «зайчик», «котик». Очень глупые, на мой взгляд, – добавил он. – Но «утку» я слышу впервые. Почему именно утка?

– Утёнок, Иннар! Как – почему? Сам посмотри. – Я подняла голову и задрала нос, чтобы было очевиднее.

Иннар только сильнее нахмурился.

– Не понимаю.

– Ладно, смотри вот так. – Я вызвала голографический экран, вывела изображение утки в профиль и снова повернула голову, задрав нос. – Ну? Понял?

Иннар покачал головой.

– У меня нос уточкой, ну же, видишь? А если я вот так губы сделаю, то вообще!

Иннар смахнул экран.

– Нисколько не похоже. Утки глупые и некрасивые. Они даже на вкус противные.

Мне стало смешно.

– А я тогда какая? Думаешь, ничего так? На вкус.

– Вы… – Дракон задумался. Потом уверенно заявил: – Вы похожи на пламя.

– Я? Серьёзно?

– Смотрите. – Он вытянул руку, и над его покрытой золотой чешуёй ладонью появился тонкий и маленький, как у свечи, лепесток огня. – Он всегда в движении, очень тёплый, но не обжигает. Он не сделает больно, просто не умеет. И – видите? Он улыбается. Как вы.

Я смотрела не на огонь, а на дракона. Вот он как раз улыбался – рассеянно и нежно, почти влюблённо.

– То есть мне бы ты прозвище дал Огонёк?

– Нарри. – Дракон поднял руку (лапу?), наклонил голову и потёрся об огонь щекой.

Снова сверкнула чешуя, и я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, Иннар уже сидел как ни в чём не бывало и смотрел на меня.

– Нарри?

– Это на дракко значит «маленький огонь». Огонёк, по-вашему.

– А Иннар – это большой огонь?

– Не очень. Даже без печати мне не быть пожаром или разрушающим пламенем.

Я отставила пустую чашку и потянулась за вазочкой сладостей – домашней пастилой, ярко-красной, завёрнутой в маленькие, с мизинец, трубочки. Господи, какой же она оказалась вкусной! Сначала кислая, да так, что аж слёзы из глаз – и тут же сладкая, она просто таяла на языке. Как Иннар умудряется так чудесно готовить?

– Разве драконы-полукровки на такое способны? Даже без печати. Я думала, это только драконы древности были… ну… пожаром и всяким там жутким пламенем.

Иннар вдруг как-то плавно, мягко, очень по-змеиному подался ко мне, не сводя глаз с пастилы в моих руках. Или… моих губ?

В нос ударил аромат дыма, карамели, а ещё яблок и корицы. Словно рядом пекли аппетитный штрудель, который мне очень хотелось попробовать, но я понимала: обожгусь.

– Кто знает? В питомнике между драконами ходила легенда о том, как один из подопытных, когда с него сняли печать, устроил взрыв такой силы, что смял все барьеры и даже забрал с собой на тот свет наблюдателей-магов. Мы считали его героем.

– Ассистент выжил. – Я замерла, потому что Иннар снова облизывался. Раздвоенный язык мелькал между тонких губ, и это было одновременно жутко и маняще. Отвернуться не получалось, меня словно приворожили, хотя я голову могла отдать на отсечение, что никакой магией дракон сейчас не пользовался.

– Ассистент? – выдохнул дракон в каких-то сантиметрах от моего лица.

– Да… Я читала об этом… Есть статья… – Мне вдруг стало не хватать воздуха. – Статья…

– Статья, Эля?

– Да…