Мой парень - эльф

У меня внутри всё оборвалось. Меня искали только для того, чтобы выторговать у повелителя тёмных эльфов что-то очень нужное светлым? Сердце сжалось от боли, и я бы зарыдала от отчаяния и жестокого разочарования, но тело не было моим. Более того, я не могла и пальцем пошевелить. Всё казалось таким реальным, будто происходило сейчас, но я осознавала, что это память моего парня.

Если он, конечно, мой парень. Я снова усомнилась в этом. Ясно, что Шандатиль разделяет устремления своего отца. Пока я переживала по поводу разлетевшихся на куски надежд, сын Фелриана попрощался с Пресветлым и направился в один из растущих домов. Этот был заметно крупнее других, но меньше, чем тот, который только что покинул эльф.

— Света твоему дому, — весело воскликнул Шандатиль.

— Приветствую, — низко поклонился высокий эльф с длинными заплетёнными в косу волосами и приятными переливами эгры внутри тела. — Желаете заглянуть в Зеркало судеб?

— Не желаю, учитель, — смеясь, ответил Шандатиль, — но придётся.

Я уже знала, что передо мной самый сильный маг среди эльфов — светлейший жрец Хардарик. И он действительно невероятно могуществен! Уверена, встреть я его в жизни, я бы и слова выдавить не смогла, настолько сильна была аура этого эльфа.

Но Шандатилю он был не только учителем, но и родным дядей. Может, поэтому, а скорее всего потому, что и сам племянник не так уж слаб, он не испытывал дискомфорта в присутствии жреца.

Тот с уважительным поклоном пригласил Шандатиля в следующее помещение, где не было ничего, кроме накрытого шёлком стола… Так мне показалось поначалу, но в следующее мгновение память моего парня подсказала, что это не стол, а Зеркало судеб. Древнейший артефакт, который удалось спасти во время войны.

Именно месмериты могли видеть в нём то, что было недоступно даже взору жрецов. Хардарик медленно стянул полупрозрачную ткань, открывая гладкую поверхность. Вопреки ожиданиям, совершенно мутную. Она не отражала даже потолок этого невероятного дома и излучала тревожные волны тёмной эгры.

Это стало откровением: величайшее сокровище светлых создано с помощью тёмной эгры! И наводило на размышления…

О которых я вспомню потом. Потому что именно сейчас Шандатиль наклонился, чтобы найти ту, кто поможет шантажировать корза Зегмадса.

Глава 44

Я помнила этот день, он стал знаковым для меня. Лётное поле и огромный лоснящийся здоровьем Азун. Дракон глазами месмерита был прекрасен — сгусток живого огня! Хотелось им любоваться, но внимание Шандатиля привлекала наездница. Я опередила противного Райли и вырвала победу на гонке. Радуясь, рыдала на плече Оливии, а подруга гладила меня по плечам. Только сейчас я заметила грустную и усталую улыбку на лице бывшего.

Возмутилась от всей души: этот наглец позволил мне обойти себя? Он проиграл нарочно?! Да я… Ох, меня объяла такая злость, что я даже не обратила внимания на клубы похожей на сажу эгры внутри парня.

А потом что-то случилось. Миг, и моё тело изменилось. Внешне оно осталось таким же, но взгляду месмерита открылась новая сторона. Я словно чуточку засветилась изнутри. Как будто была потемневшей от времени и копоти лампой, в которой зажгли свечу.

Шандатиль впился пальцами в край Зеркала судеб и, затаив дыхание, склонился над изображением. И я поняла, что его привлек даже не этот едва заметный свет, а то, что он не видел меня… В понимании месмерита не видел. Перед ним стояла миловидная светловолосая девушка с синью глаз, как если бы она была полностью лишена эгры, эмоций, надежд, страхов. Но это невозможно!

Он не отрывался от Зеркала много часов, не обращал внимания на голоса, на темноту ночи или свет дня, продолжая наблюдать за девушкой, что завладела вниманием безраздельно. Свет в ней разгорался всё сильнее, но он всё равно был приглушён чем-то, что напоминало защитное поле.

Шандатиль догадывался, что это может быть. Если он прав, то эльфийка, которой удалось сбежать от корза, хотела скрыть дочь не только от дроу, но и от светлых. И с каждым новым днём, который проводил у Зеркала без еды и сна, эльф убеждался в этом.

Эльфийка с даром месмерита пожертвовала жизнью, чтобы никому не позволить использовать её дитя.

— Сын мой, — голос отца звучал обеспокоенно, — тебе стоит отдохнуть, ты истощён, эгра почти покинула твоё тело. Далее вливать её в Зеркало судеб опасно для твоего здоровья.

Шандатиль и сам это знал, но оторваться от Зеркала не было сил. Это означало потерять свет, который он так долго искал. Не видеть путеводную звезду, которую ждал столетиями. Но и умереть, так и не встретившись с ней, он не мог себе позволить. Веки не подчинялись, но даже когда удалось их смежить, остекленевшие глаза продолжали видеть её.

Видение таяло медленно и неохотно, оставляя после себя пустоту. Без света не стало и тьмы. Всё перестало иметь значение. Сколько прошло дней в этом тумане, Шандатиль и сам не мог сказать. А когда сумел восстановить здоровое течение эгры, сразу же отправился к Пресветлому.

— Сын мой, — поспешил тот навстречу, — жду от тебя хороших новостей.