Читаем Мои печали и мечты полностью

Мои печали и мечты

Я это понимаю. Сам, когдаНа улице пробуду больше часа,То чувствую, что весь в грязи и в смоге,Что все пропитано — до мозга — этой воньюГнилого города. А как воняют люди!Когда еще я ездил на метро,Я вытерпеть не мог и пары станций!Я задыхался — нет, я подыхал!Серьезно, я однажды потерялСознание. Решили — наркоман.

Никто не трогал. А когда очнулся,Увидел, что вагон в депо. ВокругВсе было пусто. Тишина. Безлюдье.Мне так понравилось! Потом пришли убратьсяДве тетки. Убрались — и удалились.И я один остался. Знаешь, как младенецЯ спал — и ощущал сквозь сонБлаженство чистоты и пустоты…

ХЕЛЬГА. Все как у меня! (Хочет сесть в кресло, но осматривает его и остается стоять). Я в Щучине жила, город такой, Белоруссия, военных много, отец военный у меня, уже в отставке, он больной, а мама в ателье работала, они с утра уйдут — дома никого, тихо, приятно… Или в выходной утром, если рано выйти — все спят, ну, после работы, с похмелья, просто отсыпаются — никого абсолютно, как умерли все! Идешь — будто ты одна совсем, будто все вымерли. А сейчас — чума, в одной комнате втроем, клиент если придет, вообще на кухне сидим, а одна работает. Все время народ, народ вокруг… В метро недавно попала в восемь утра. Ну, получилось так, денег на машину не было, а клиент, сволочь… Ладно, это неинтересно. Короче, пришлось в метро. Это мрак! Зажали — кости трещат, голову задрала, воздух глотаю, а сама думаю: ё, в такой тесноте запросто — или грипп, или экзему подцепишь, или вообще СПИД, а что, я слышала, бывает, воздушно-капельным путем, врачи врут, что через кровь, успокаивают. Короче, еду — и тетка встает. Маечка такая без рукавов. Руку подняла — и в морду мне прямо подмышкой! А подмышка мохнатая, мокрая, и прямо пар от нее, я серьезно! Прямо в нос. Я умирала на фиг! Хочу отойти — не могу! И ты не поверишь, меня сблевало! Прямо на мужика, там мужик сидел подо мной, прямо ему за пазуху, в рубашку! Ё, что было, это просто не описать! Мужик орет, я к выходу пихаюсь, мне кто-то в живот локтем… Короче, вывалилась еле-еле… После этого взяла номер в гостинице и три дня там прожила одна. Не выходила практически. Я вообще, между нами, человеческий запах не перевариваю.

МАКСИМ.

Как мы похожи… Даже интересно.Да, запах — это… Но еще воняют взгляды —Тупые, сальные, безмозглые, пустые!А как смердят слова! Когда я слышу,Ну, что-то типа: (гнусаво, протяжно, пародийно) «Ты, ваще, кончайПонты кидать, тут все свои, в натуре!» —Мороз по коже, будто ты услышал,Как по стеклу ножом — над самым ухом!

ХЕЛЬГА. А что же сам живешь в такой грязюке?

МАКСИМ.

Грязюка специально. Я пытаюсьОт рипофобии хоть как-то полечиться.

ХЕЛЬГА. А что это за дрянь еще?

МАКСИМ.

Болезнь.Боязнь заразы. А вернее, грязи.

ХЕЛЬГА. Не въезжаю. То есть ты боишься грязи и хочешь грязью от этого вылечиться?

МАКСИМ.

Да, потому что — как иначе?

Меня родители сперва оберегали,Потом я сам берегся — толку нет.Куда ты денешься, когда весь этот мирПропитан вонью, грязью и заразой?

ХЕЛЬГА. То есть, ты решил себя приучить?

МАКСИМ.

В каком-то смысле.

ХЕЛЬГА. Интересный способ. Знаешь, у меня мама, она алкоголя не переваривала с детства. Терпеть не могла. Даже запах. А отец любитель. Не алкоголик, но выпить любил всегда. Разгружался. Культурно, по-человечески. В одного. Выпьет — начинает петь. Хохлацкие песни, он хохол у меня. «Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю: чому я не сокил, чому не летаю…» А мама завидовала. Вся на нерве всегда, а расслабиться, нервы сбросить — не может. Почему, говорит, я пить не могу? Ну, начала себя приучать…

МАКСИМ.

И приучила?

Перейти на страницу: