Мои печали и мечты

ЛУКОЯРОВ. Это как дрессировать. Можно и до смерти. А можно чтобы только слегка поувечил. Например лицо. Было прекрасное женское лицо. Чистое и белое. А потом — ужас, ужас! Никакая пластическая операция не поможет.

ЦАПЛИН. Почему женское лицо?

ЛУКОЯРОВ. Это я к примеру.

ЦАПЛИН. Знаешь, что я тебе скажу, человек из народа. Ты, может, понимаешь в собаках, но в людях ты ничего не понимаешь. Ты вот смотришь на меня и думаешь: вшивый интеллигент, баба от него ушла. К твоему сведению, я занимался медитацией и восточной борьбой. Его бы я мог не то что пальцем убить, я бы взглядом мог его убить. А она, представь себе, теперь ходит ко мне — как к любовнику. Хочет вернуться, но я — не хочу. Понял? Это я так, к сведению.

ЛУКОЯРОВ. Я верю.

ЦАПЛИН. Мне твое ехидство смешно.

ЛУКОЯРОВ. Я действительно верю.

ЦАПЛИН. Будь осторожней со мной, инвалид, очень советую.

ЛУКОЯРОВ. Слушай, ты не надо, ты не пугай меня. У меня сердце колотится, я серьезно. Нельзя же так с больным-то человеком. Ты пощупай пульс, ты пощупай.

Цаплин протягивает руку, Лукояров перехватывает ее, выворачивает. Цаплин молчит. Молчит и Лукояров.

Мне хочется, чтобы ты что-нибудь сказал. Что ты хочешь мне сказать? А? Я не слышу.

ЦАПЛИН. И не услышишь.

ЛУКОЯРОВ. А ручку сломать — не бо-бо будет?

ЦАПЛИН. Ломай! Ломай!

Появляется Гачин.

ГАЧИН. Дмитрий Сергеевич, перестань! Кричать он не будет. У него, как у всех шизиков, повышенный болевой барьер. Перестань, говорю!

Лукояров отпускает руку, Цаплин вскакивает.

ЦАПЛИН. Я убью его! Лопатой по черепу! Понял? Хамло, сволочь, смотри у меня! И вообще, для меня пятнадцать суток кончились! Все! Я иду домой! И пусть попробуют меня оттуда взять! Только с санкции прокурора! Я забаррикадируюсь! Я отстреливаться буду!

ГАЧИН. Из дуршлага?

ЦАПЛИН. Я ненавижу тебя, Саша! Я тебя не знаю, понял?!

Убегает.

ЛУКОЯРОВ. Полный придурок. Ну? Как дела?

ГАЧИН. Не спеши. Пусть будет полный зал.

ЛУКОЯРОВ. Думаешь, вернется?

ГАЧИН. И очень скоро.

ЛУКОЯРОВ. Скорее всего. Он трус страшный.

ГАЧИН. Нет. Он хочет услышать, что я расскажу. Поэтому вернется.

Пауза.

ЦАПЛИН (появляется). Они на это и рассчитывали. Что я выйду из себя. Нет уж! Они просчитались. Они без закона, а я — по закону. Все пятнадцать суток честно отработаю — но за каждые сутки они мне ответят! Я лучшего адвоката найму, я показательный процесс устрою!

Пауза.

ГАЧИН. Ты готов?

Цаплин не отвечает.

Setzen Sie, bitte! Ich beginne die meine Geschichte!

ЛУКОЯРОВ. Начинай, начинай.

ГАЧИН. Вы знаете немецкий?

ЛУКОЯРОВ. Я знаю больше, чем ты забыл. Поехали.

ГАЧИН. Гут. Итак, я пришел.

Появляется Ольга. В строгом платье.

ОЛЬГА. У вас очень решительный вид. Такой… Будто мы раньше были знакомы — и что-то меж нами было, и вот вы хотите объясниться.

ГАЧИН. Вы сами сказали, что я на кого-то похож.

ОЛЬГА. Я ошиблась.

ГАЧИН. Тем не менее. Меж нами действительно что-то было. То есть не обязательно меж нами. Понимаете, когда встречаются мужчина и женщина, то встречается сотня мужчин и сотня женщин. То есть рядом с вами я выстраиваю мысленно сто…

ОЛЬГА. Ого!

ГАЧИН. Ну, пусть десять, пусть пять, неважно. Пусть все-таки десять. Итак, рядом с вами десять женщин. Это те, кого я знал раньше. Или знаю сейчас. Потому что я невольно сравниваю. И не хочется повторяться, не хочется говорить о том, что они слышали. Следовательно то, как я с вами буду говорить и о чем, зависит от того, какие эти десять женщин. Прибавим еще десять-двадцать из книг, еще десять-двадцать из кино, они тоже рядом с вами. А у вас — наоборот, вы мысленно выстраиваете рядом со мной десятки мужчин, которых знаете. К тому же, существуют некоторые архетипы ситуаций, диалогов между мужчиной и женщиной — из жизни, из тех же книг, из кино — и так далее. Поэтому и возникает ощущение, что когда-то что-то было.

ЛУКОЯРОВ. Стой, стой, стой! Ты сам понял, о чем говоришь?

ГАЧИН. Конечно. И она поняла.

ЛУКОЯРОВ. А может, пропустим эти разговоры? Или только они и были, а?

ГАЧИН. Я никого не заставляю слушать. (Ольге.) Мне кажется, мы похожи. Вы все знаете наперед — и я все знаю наперед. Но возьмем исходную позицию. Вы молодая красивая женщина, живущая на средства мужа в доме, который недостроен, но вам уже опостылел. Не спешите возражать. Пусть это не так, от этого мало что меняется. Поэтому примем это за архетип.

ОЛЬГА. Хорошо. Пусть будет так. А у вас какая исходная позиция? У вас умерла жена — кстати, от чего?

ГАЧИН. Заражение крови.

ОЛЬГА. Хорошо. У вас умерла жена. Вы ходите по ночам и ищете ее. То есть кого-то, кто нам нее похож. И вот вы увидели меня — и вам показалось…

ГАЧИН. Нет. Да, я хожу и ищу. Чтобы убедиться, что я никогда больше не встречу такую женщину. И чем больше ищу — тем больше в этом убеждаюсь.

ОЛЬГА. Тогда зачем вы пришли ко мне?