Мои печали и мечты

БОРИС. Вы иностранка?

ДАША. Нет.

БОРИС. А почему с акцентом?

ДАША. Я только сейчас с акцентом сказала.

БОРИС. А я подумал, что до этого не замечал. Почему с акцентом?

ДАША. Просто так.

БОРИС. Женщина ничего не говорит просто так.

ДАША (иронично). Может, я с вами кокетничаю?

БОРИС. Может быть.

ДАША (осмотрев его). Вы серьезно считаете, что можете кому-то понравиться с первого взгляда?

БОРИС. Почему нет? Прецеденты были.

ДАША. Вот и подвези мужчину. Сразу понимает это, как знак. Тебе, кстати, куда?

БОРИС. Туда. Пока правильно едем.

ДАША. Спасибо. Я сказала с акцентом просто так. Я прикалываюсь. Ну, что есть «Жигули»?

БОРИС. «Жигули» есть машина, которая выпускалась в России в конце двадцатого — начале двадцать первого века.

ДАША. Что есть Россия?

БОРИС. Россия есть страна, занимающая шестую часть суши. Ее история — цепь постоянных трагедий…

ДАША (страдальчески). Только не это!.. Почему «Жигули» множественного пола?

БОРИС. Потому, что у этой машины нет индивидуальности. Едешь на ней, как на миллионе таких же машин, и сам себя чувствуешь одним из миллиона, а то и сразу всем этим миллионом. Едешь, как народ! В этом тоже что-то такое есть… Но некоторые машины этого семейства все-таки женского пола. «Пятнашка» — абсолютно девочка. А вот «Нива» — такой крестьянский мужичок-с-ноготок. Неприхотливый и упорный. Но потом «Ниву» переделали и получился гермафродит. А вот «девятый» жигуль — это такой мужчина-пролетарий. Зубило. (Поясняет). Кличка. Кстати, имена у машин тоже есть. Вашу как зовут?

ДАША. Мою? Ну, наверно, Даша.

БОРИС. Почему?

ДАША. Потому что я Даша.

БОРИС. Это не обязательно… То есть… Нет, ее скорее зовут Светлана.

ДАША. Почему?

БОРИС. Не знаю… Ей подходит. Что-то такое светлое, лиричное, слегка протяжное, как песня, как былина, как поэма поэта Жуковского. А Даша — коротко и грубовато. Я не о вас, о машине.

ДАША. Я поняла. Спой, Светик, не стыдись. (Включает музыку на полную громкость. Борис что-то говорит. Светлана выключает музыку). Еще раз.

БОРИС. Я говорю, вам надо осторожней выбирать музыку. Эта музыка ей не идет. Она может испортиться.

ДАША. Музыка?

БОРИС. Машина.

ДАША. Что еще сменить?

БОРИС. Обивку… можно оставить… да нет, внутри все нормально. Внешний тюнинг можно бы привести в соответствие.

ДАША. Ясно. Ты автослесарь. Хочешь взять мою машину в работу?

БОРИС. Нет. Я водитель. То есть я по образованию инженер, но давно уже водитель. Я привык, мне нравится.

ДАША. А твою машину как зовут?

БОРИС. Звали. Она погибла.

ДАША (с ироничным сочувствием). Извини.

БОРИС. Не надо смеяться. Мы с ней были вместе восемь лет, она была мне как жена. И я ей ни разу не изменил, ни разу не сел за руль другой машины.

ДАША. А лечиться не пробовал?

БОРИС. От чего?

ДАША. Да так, я опять прикалываюсь. Ну, и как ее звали?

БОРИС. Берта.

ДАША. Почему? Немецкая?

БОРИС. Нет. Просто, когда я ее увидел, сразу подумал: Берта. Я не знаю, откуда… Вообще-то машина сама подсказывает, как ее зовут. Вы представьте, я пришел покупать, там стояло тридцать или даже сорок совершенно одинаковых машин. Я шел мимо и прислушивался. И вдруг услышал: «Я Берта, возьми меня, я Берта!» И я понял, что это моя машина.

ДАША. А другие что говорили?

БОРИС. Другие или молчали, или… кашляли… хихикали… некоторые даже сморкались. Там было три «Маши», пять «Ирин», восемь «Анастасий»… (Замолчал).

ДАША. Даши тоже были?

БОРИС. Да, извините. Целых шесть.

ДАША. Слушай, не морочь мне голову! Сорок машин — и он услышал! Какие машины-то?

БОРИС. Ты будешь смеяться — «восьмерки».

ДАША. Это что?

БОРИС «Жигули» восьмой модели. Их уже не выпускают.

ДАША. Минутку, сам же сказал, что «жигули» множественного пола.

БОРИС. Нет, восьмерки были разные. Некоторые мужчины, некоторые женщины. Хотя да, гермафродитов и множественного пола было большинство.

ДАША. И ты сумел разглядеть свою Берту?

БОРИС. Да. Надо только вглядеться. Вот представьте, вы едете в метро…

ДАША. Не могу представить.

БОРИС. Почему?

ДАША. Я сто лет не была в метро.

БОРИС. Ну хорошо, я еду в метро. И вижу много девушек. Они кажутся похожими, даже одинаковыми. Поэтому, согласись, нужно уметь увидеть свою. Единственную. Неповторимую. Которая оказывается уникальной. Подходишь к ней и говоришь: «Ну что? Дождалась меня? Радуйся, я сейчас возьму тебя, ты — моя».

ДАША. И она не бьет тебя по морде?

БОРИС. Кто?

ДАША. Девушка.

БОРИС. Я о машине.

ДАША. А. (В сторону). Ты, козел, куда прешь? Где глаза у тебя… и у твоей суки?

БОРИС. У него машина-мужчина.

ДАША. Ну да, только он сам не мужик. Бабские повадки какие-то, то сюда вильнет, то туда. Ненавижу.

БОРИС. Возможно, его автомобиль больше мужчина, чем он сам, он это чувствует, нервничает. С машиной ведь как? Или человек ее… (Щелкает пальцами).

ДАША. Трахает.

БОРИС. Можно сказать и так. Или человек… трахает машину, или машина трахает человека. Это в большинстве случаев. Мало кто умеет трахаться взаимно.