Мои печали и мечты

ЖЕНЩИНА. Ты не знаешь женщин! Мы умеем себя обманывать. Я буду думать: а вдруг пройдет год — и вместо чтобы разлюбить, он меня еще сильней полюбит?

МУЖЧИНА. Хм. Да. Действительно. Женское великое счастье самообмана… Нет, а что это я, в самом деле? Всполошился, как… Пусть кончится тогда, когда кончится! Слушай, ты потрясающая женщина! Пойдем к тебе? Пойдем?

ЖЕНЩИНА. Нет. Кончилось уже все. Господи, какой ты простой стал и понятный! Страшно самолюбивый. Женщина его обожала, души не чаяла — и вдруг мелким позером обозвала! И чтобы доказать, что это не так, ты даже к ней вернуться готов, хотя она давно тебе уже надоела. Год назад, как минимум. Это женщины тоже умеют: знать и понимать, когда всё, конец. Просто они тянут, все тянут, все на что-то надеются. Кончено, милый мой, хороший. Успокойся, бога ради. Ты не мелкий позер. Ты потрясающий мужик. Мне будет тебя не хватать. Все. Поступи как мужчина, оставь за женщиной последнее слово!

Встает. Уходит.

Он некоторое время сидит, опустив голову.

Встает. Лицо, надо сказать, довольно жизнерадостное.

Мимо проходит ДЕВУШКА в фартуке. Озабочена.

МУЖЧИНА (ей). Девушка, вам сколько человек говорили, что вы прекрасны? Вдруг я ровно тысячный? И мне полагается приз?

ДЕВУШКА. Отвали, козел!

Уходит.

Мужчина идет вслед за ней.

А к старику торопливо подходит Кудлатый, который поправился.

КУДЛАТЫЙ. Слышь, хворый! Тут мужик с бабой сидели, они где?

СТАРИК. Ушли.

КУДЛАТЫЙ. Ладно. Тогда ты дай мне денег. Солнце светит, любовь и так далее. Осень настала, холодно стало, птички дерьмо перестали клевать! Гони деньги, хворый!

Старик подает ему портфель.

КУДЛАТЫЙ. На хрена мне портфель, я не министр!

СТАРИК. Там деньги.

КУДЛАТЫЙ. А не врешь? (Открывает портфель.) Чего это?

СТАРИК. Я же сказал — деньги. Берите и уходите.

КУДЛАТЫЙ. Столько денег не бывает.

СТАРИК. Не так уж много. Сто тысяч рублей и десять тысячи долларов.

КУДЛАТЫЙ. Мы проверим! У нас тут эксперт есть! И если ты мне наврал, хворый, то станешь совсем больной! Гуд бай!

Старик сидит. Подсаживается БОДРЫЙ человек средних лет.

БОДРЫЙ. Обратите внимание: третий раз за год переделывают фасад! С ума сойти! Это же народные деньги! А во дворе вы были? Моча, вонь, смрад! Вот они, контрасты! Кто-то утопает в роскоши, а кто-то ютится в темном дворе. Нет, лично у меня все в порядке.

СТАРИК. Вы довольны жизнью?

БОДРЫЙ. Вполне. Я, знаете, не люблю, когда ноют. И когда завидуют. Апартаменты им давай, «мерседес» им давай! Зачем? Если ты нормальный человек, так?

СТАРИК. Так.

БОДРЫЙ. Если получаешь нормальную зарплату, чтоб прожить, так?

СТАРИК. Так.

БОДРЫЙ. Если у тебя квартира не бог весть, но жить можно, и двое детей растут, так?

СТАРИК. Так.

БОДРЫЙ. То чего еще, в сущности, надо, если ты нормальный, а не хапуга, не завистник и не идиот?

СТАРИК. То есть вы — счастливый человек?

БОДРЫЙ. Ну, счастливых не бывает в принципе. Но я — в порядке!

СТАРИК. Почему не бывает счастливых?

БОДРЫЙ. Потому что счастья в принципе нету.

СТАРИК. Почему же?

БОДРЫЙ. Нет, то есть в принципе оно как раз есть. Но только в принципе. Это как Бог: может, и есть, но никто не видел.

СТАРИК. Вы верите в Бога?

БОДРЫЙ. Я верю в себя.

СТАРИК. Постойте. Раз счастья нет, то никого нельзя сделать счастливым?

БОДРЫЙ. Никого.

СТАРИК. Но вот у вас дети, жена. Вы ведь сделали их счастливыми?

БОДРЫЙ. Обеспечил. Они довольны. Это у меня на первом плане — семья! А счастье… Я просто, брат-дедушка, вообще этих слов не люблю: счастье, любовь там. Парню с девушкой хорошо: ах, любовь! А на самом деле просто хорошо, вот и все! Но разве этого мало, а? Мало разве?

СТАРИК. То есть счастливым никого сделать нельзя?

БОДРЫЙ. Абсолютно!

СТАРИК. Так… Это вы просто удивительно вовремя… Это, получается, я круглый дурак.

БОДРЫЙ. Ничего. Это склероз.

СТАРИК. Это не склероз, молодой человек! Это форменный идиотизм! Я идиот, вы понимаете?

БОДРЫЙ. Не понимаю. То есть допускаю, но — почему?

СТАРИК. А потому. Я вам вкратце. Вот я жил… Я жил один. Я всю жизнь… Я человек распорядка, я… В общем, старый холостяк. Работал и так далее. Ну, вот… Старость пришла. Нет, были люди, которым я делал хорошо, как вы говорите… Но… Короче, пришла очень пошлая мысль. Очень пошлая и… В общем, я подумал, что никого не сделал счастливым… А тут инсульт, больница… И вот вышел и думаю: что я, собственно, могу? Почти ничего! Единственное, что есть: кое-какие сбережения. Копил на дачу, а дачу не построил, ненавижу я вообще эти дачи… Стал думать. Отдать в детский дом? Но это публичность, цветы — глупо, пошло. Послать туда же анонимно?… Но… Все-таки хочется видеть лица, кому… — и так далее. И я подумал: ведь счастье — это миг. И миг — случайный. Так я подумал. Так я решил.

БОДРЫЙ. Версия, не лишенная оснований.