Мои печальные победы

* * *

«10 декабря 1978 г.

Дорогой Волк!

Пишу лапой. Выживу я, конечно, непременно — и жить буду долго. Так говорю я, вымирающий эвенк, и так думаю, п. ч. мало встречала я таких живучих вепсов.

Хочу домой.

(И даже — хочу работать.)

П. ч. очень ненавижу больницы.

У меня кружится голова и подкашиваются лапы, но тут все равно хуже, чем дома.

[…] Нет, сбегу я отсюда, Волк, — ничего тут нет хорошего!

Есть тут цыганка, однако, Маша, 52 лет отроду; проводником на ж/д служит. Всякие рассказы о соплеменниках начинает словами: «Ну, мы — дикие…». Говорит, что курит с 3 лет — и что, мол, ничего, и не в этом суть.

Я тоже не собираюсь бросать курить.

Вы тоже постарайтесь прожить очень долго. Чтобы мне было с кем посмеяться над теми, кто там здоровье свое берег, и чтоб было кому прилично похоронить остальных…

Если поначалу (когда-то летом) предполагалось, что я выступлю в № 12 — т. е. в том же году, то теперь, поскольку речь не ранее, чем о № 3, после моей той публикации минует БОЛЬШЕ ГОДА, и что страшного — дать мне 20 страниц?!

Волк-Волчище, пожалуйста, постарайтесь!!![123]

[А со всякими мелкими вопросами, «замечаниями» может ко мне в б-цу приехать их новый мелкий сотрудник — Новиков некто…]

Тут мне снесли разные книжки Самойлова (и даже вырезки из эстонских газет, п. ч. он теперь также и эстонец!) — незадолго до б-цы — и даже упаковали мне все это сюда… (Минутами мне кажется, что скоро я буду что-нибудь работать. И я даже прошу на всякий случай ключ от к.-н. кабинета — на вечера; мне пока не дают, а гл. врач кричит, что мою машинку вышвырнет с 6-го этажа, — но если не заставить себя что-нибудь делать, то ведь я помру от скуки и грусти.)

Меня перевели в лучшую палату — на двоих которая.

Читаю наконец Вампилова: первые 2 пьесы очень плохи, а дальше — не знаю, как будет.

С переводами, к сожаленью, мне отсрочки не дали — и большинство их пришлось вернуть.

Вот какая убогая жизнь!

Не пишу Вам своих точных координат, п. ч. не знаю, умеете ли Вы навещать таких дохлых эвенков и Мусорных, как я.

Но когда задние лапы мои окрепнут, я позвоню Вам, дорогой Волк,

а пока кланяюсь: Младшему и Гале».